"Нанесла удар лезвием топора колхознице Голиковой в область теменной части головы..."

Большинство криминальных происшествий красноречиво характеризуют свое время и не могут быть совершены в каких-то иных социальных условиях. Вот, например, какая драма развернулась осенью 1952 года на полях колхоза «Дело Октября» Сонковского района Калининской области.

Преступление было совершено 20-летней девушкой, комсомолкой Клавдией Ильиной. По меркам нынешней молодежи Клавдия Ильина жила абсолютно непонятной жизнью. Девушка не училась в каком-нибудь колледже или платном вузе, не посещала ночные клубы либо дискотеки, не имела мобильного телефона, компьютера, смартфона – или что там еще полагается сейчас иметь? Она и о джинсах-то не слышала, никогда не была в салоне красоты, одевалась по колхозной моде того времени в телогрейку, платок и кирзовые сапоги (потом как-нибудь объясню, шо це таке). Но для своего времени Клавдия была весьма успешным человеком. Имя у нее, кстати, тоже было очень модное.

У Клавдии Ильиной были иные жизненные ориентиры. Ее старшие сестры воевали на фронтах Великой Отечественной связистками, санитарками либо служили в хозвзводах, помогали партизанам, ходили через фронт в разведку, сутками не выходили из заводских цехов, выпуская продукцию для фронта. Некоторые пали смертью храбрых, как Лиза Чайкина и Зоя Космодемьянская. А Клава ничего такого не успела. Она родилась в 1932 году, к началу войны ей было всего девять лет. Она и немцев-то не видела. До Сонковского района враг не дошел, был остановлен в районе Калинина. Война ощущалась отсутствием мужчин, фронт выбрал их всех до единого. Работать было некому, а ведь с колхозов требовали урожая – сдачи государству картофеля, молока, мяса, шерсти, яиц. На всех должностях работали женщины и вернувшиеся с фронта мужчины, часто инвалиды.

В сентябре 1952 года бригада Ильиной копала картошку. Это тяжелый ручной труд. Комбайнов не было, в лучшем случае можно было рассчитывать на лошадь с плугом, который взрыхлял землю и немного облегчал работу по выкапыванию корнеплодов. Женщины (а мужчин, как мы уже сказали, не было) работали в поле ежедневно, убирая колхозный урожай. Но надо было когда-то и на своих участках выкапывать картофель. 24 сентября бригада Ильиной не вышла на работу почти в полном составе. По случаю субботнего дня народ отправился копать свою личную картошку, плюнув на общественную. Тут-то и настал звездный час незамужней грамотной русской комсомолки Клавдии Ильиной.

Из материалов уголовного дела:

“…Ильина Клавдия Александровна, работая бригадиром колхоза «Дело Октября», 24 сентября 1952 года с той целью, чтобы членов колхоза направить на уборку колхозного картофеля и прекратить копку картофеля на своих приусадебных участках, превысила свои служебные полномочия, предоставленные ей законом. Вооружившись топором (!), Ильина пошла на приусадебный участок Михайловой, где она копала картофель, отняла у Михайловой Прасковьи Григорьевны лопату, изрубила топором черенок лопаты, бросила, после чего с топором направилась на приусадебный участок колхозницы Давыдовой, где 77-летняя член колхоза Давыдова Евдокия Егоровна копала свою картофель. Ильина также стала отнимать лопату от Давыдовой, но находившаяся здесь член колхоза Голикова вступилась за Давыдову. Тогда Ильина схватила Голикову за волосы, повалила на землю, после чего встала, выхватила с земли топор и нанесла удар лезвием топора колхознице Голиковой в область теменной части головы, причинив ей тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни…”

Жуткая картина: осеннее поле, накрапывающий дождь, женщины в ватниках пытаются выковырять из земли клубни, которыми им предстоит питаться все зиму. На трудодни (мера труда колхозников) они не получат почти ничего – денег точно, разве что немного зерна. Паспорта колхозникам не полагались, значит, убежать в город возможности нет. Да и кто побежит от дома и детей? Остается копать картошку на своем наделе, чтобы хоть чем-то кормить семью. Однако бригадирша Клавка Ильина кричит, гонит на общественное поле. А своя картофель тем временем что, гнить должна? У престарелой Евдокии Егоровны Давыдовой сил хватает только на свой дом и участок. С утра пораньше бабушка ковыряется в земле, но тут прибегает Кланька Ильина с топором, чтоб ее черти взяли, и гонит на колхозное поле. За старуху вступается соседка Голикова. Кто ж мог знать, что топором Клавка будет не только лопаты крушить…

Суд состоялся той же осенью 18 ноября. Открытое судебное заседание проходило в райцентре – поселке Сонково. Председательствовал судья Осипов, ему помогали народные заседатели Челядко и Саратонова, секретарь Ширяева. Прокурором был Невский. Не обошлось и без защитника – адвоката Сонковской консультации Антушевича.

В ходе судебного разбирательства были оглашены материалы предварительного и судебного следствия, показания свидетелей – колхозниц Михайловой, Давыдовой и потерпевшей Голиковой, принято во внимание заключение судебно-медицинской экспертизы, заслушана сама подсудимая. Свою вину Ильина не отрицала, да и трудно было бы отрицать очевидное.

Ведь она защищала колхозное от «частного». Клавдию Ильину даже на время следствия не арестовали, наверное, оставив для окончательной уборки колхозного урожая.

Ильиной инкриминировали две статьи Уголовного кодекса РСФСР: статью 110 – “злоупотребление властью”, по которой полагалось наказание от пяти лет, а при особо отягчающих обстоятельствах – высшая мера наказания, и статью 142 -“умышленное убийство” (не ниже восьми лет). До убийства дело, к счастью, не дошло. По обеим статьям приговор вынесен ниже нижнего предела – два года за превышение и три года за несостоявшееся убийство. А в сумме этой судебной арифметики вышло три года лишения свободы без поражения в избирательных правах. Приговор более чем мягкий по тем кровожадным временам! Ведь за мешок той же картошки, «позаимствованный» из колхозного бурта, запросто могли впаять “десятку” лагерей.

Клавдию Ильину взяли под стражу в зале суда, но не отправили в солнечный Магадан или Воркуту, как иных осужденных советским судом. Содержать бригадира Ильину суд постановил недалеко от родного дома – в тюрьме №7 города Бежецка. Впрочем, мы никому не желаем оказаться на Колыме.

Вторая часть наказания была финансовой. С осужденной Ильиной взыскали 200 рублей в пользу Сонковской юридической консультации за ведение дела адвокатом Антушевича.

Колхозов давно нет. Хотя справедливости ради надо сказать, что именно в Сонковском районе продолжает производить сельскохозяйственную продукцию один из последних колхозов тверской земли – знаменитый «Красный Октябрь» с бессменным уже десятки лет председателем Ивановым. Чем черт не шутит, может, в бригадирах у него и числится бывшая комсомолка отчаянная Клавдия Александровна Ильина, в юные годы с топором в руках защищавшая социалистическую собственность?

Все имена подлинные, все события реальные.