170 лет со дня рождения писателя Александра Эртеля

Нашёл смысл в сумятице жизни…

Сегодня имя Александра Эртеля известно лишь знатокам литературы. Согласитесь, трудно быть на первых позициях, когда одновременно с тобой пишут Толстой и Тургенев, Достоевский и Салтыков-Щедрин, Чехов и Бунин, Короленко и Горький. Хотя некогда книги Эртеля вызывали у читателей не меньший интерес, чем творения тех, кого мы сегодня называем классиками русской литературы. Да и сами великие не исключали Эртеля из своего числа.

Так, например, Чехов писал из Мелихово Алексею Суворину: «Всё забываю написать: прочтите в декабрьской «Русской мысли» рассказ Эртеля «Духовидцы». Есть поэзия и что-то страшное в старинно-сказочном вкусе. Это одна из главных московских новостей». Когда Льва Толстого попросили написать предисловие к главному роману Эртеля «Гарденины», он пишет, что «рад был перечесть этот роман. Несмотря на нездоровье и занятия, начал читать эту книгу и не мог оторваться, пока не прочёл всю и не перечёл несколько мест по нескольку раз… Главное достоинство… этого романа есть удивительный по верности, красоте, разнообразию и силе народный язык. Такого языка не найдёшь ни у старинных, ни у новых писателей. Мало того, что народный язык его верен, силён, красив, он бесконечно разнообразен». Большую часть этой книги, которая произвела столь весомое впечатление на Льва Толстого, Александр Эртель написал в Твери. В наш город писатель прибыл не по своей воле. За связь с кружками народником литератор оказался под гласным надзором полиции. Местом его жительства стала столица Тверской губернии.

Как потомок наполеоновского солдата стал народником

Кто знает, появился бы в русской литературе такой писатель, как Александр Эртель, если бы не Отечественная война 1812 года. Наполеон привёл покорять Россию всю Европу. Среди тех, кто шёл под его знамёнами был и выходец из берлинской бюргерской семьи 17-тилетний Людвиг Эртель. Вернуться домой ему было уже не суждено. Эртель под Смоленском был взят в плен. Затем один из русских офицеров увёз его в свою воронежскую деревню. Так Людвиг Эртель и остался стране, которую некогда хотел завоевать. У него здесь даже появилось дело, которое он передал затем сыну и внуку. Этим внуком, кстати, и был писатель Александр Эртель. На протяжении многих лет представители этой семьи управляли в господских имениях Воронежской и Тамбовской губерний.

Будущий писатель родился в Воронежской губернии. Детство его прошло в Александровке, в имении помещика Савельева, которым управлял его отец. С юных лет Александру пришлось близко общаться с мужиками, следить за тем, как они выполняют свои работы. Это зачастую заставляло молодого человека проникаться их интересами. В скором времени Александр становится конторщиком в имении крупного помещика Охотникова в Тамбовской губернии. Систематического образования получить не удалось. На помощь пришли книги. В одном из писем он подробно рассказал о своём развитии: «Для меня книги были и низшим, и средним, и высшим учебным заведением…». В зрелые годы, став уже известным писателем, Эртель восхищал современников энциклопедическим гуманитарным образованием. Недаром Антон Чехов предлагал его кандидатуру в почётные академики. И первый брак писателя был именно таким, «книжным». Эртель женился на дочери богатого купца и книгочея-библиофила Федотова, которая хотела возвысить до себя малообразованного юношу, воспитать его. В этом было больше надуманных чувств, чем настоящих.

В скором времени Александр Эртель, который к тому времени уже приобщился к литературному труду, переехал в столицу. Здесь он стал заведовать народнической библиотекой. Это был 1878 год. Александр II стремиться дать России конституцию, а народовольцы делали всё, чтобы убить царя. Библиотека, в которой работал Эртель, стала их своеобразной штаб-квартирой. Здесь же собирались многие прогрессивные литераторы. Эртель знакомиться с Германом Лопатиным и другими революционерами, сближается с писателями Гаршиным, Златовратским, Кривенко, Наумовым. Естественно, им не могла не заинтересоваться полиция. Вскоре после убийства Александра II Александр Эртель оказался в казематах Петропавловской крепости. В 1884 году следует новый арест. У Эртеля начинается чахотка, что и спасло его от дальнейшего заточения. Местом административной ссылки стала Тверь.

В Твери скучать некогда

В марте 1886 года полицмейстер докладывает тверском губернатору: «Елецкий исправник сообщил мне, что по высочайшему повелению, последовавшему в 22 день января месяца сего года, разрешено дело административным порядком о воронежском мещанине Александре Эртель, обвиняемом в государственном преступлении, и названный Эртель подчинён гласному надзору сроком на 2 года».

Надо сказать, что Эртель место своей ссылки, как это некогда было с Фёдором Достоевским, не возненавидел, хотя столкнулся в Твери и со слежкой, и с обысками, и с допросами хозяев его дома, дворника и соседей. В ту пору Тверь была заметным городом на карте Российской империи. Здесь находилось либеральное земство, которое было известно по всей стране. В губернском городе отбывали свою ссылку многие революционеры и народники. Тверские жандармы докладывают о связи Эртеля с такими представителя тверского земства, как братья Петрункевичи, Павел Бакунин, а также поднадзорными народниками Лесевичем, Нордштейном, Девелем, Недзяковским, Рождественской. К ним можно было добавить и Николая Ге, сына известного художника, который также находился в Твери в ссылке. Так что времени для скуки практически не было.

«В Твери, – пишет Эртель своему другу Черткову, – я познакомился и сошёлся близко с Павлом Александровичем Бакуниным и затем как-то очень быстро с Николаем Николаевичем Ге (сыном)… В спорах Ге со мной, с Матчетом, жившим в то время в Твери, с Бакуниным и с Петрункевичами выяснилось передо мной многие стороны в мыслях Л. Толстого, выяснилось многое несостоятельное в моих прежних воззрениях, и наоборот, выяснилось кое-что несостоятельное и произвольное в мыслях Л.Н. Толстого и его горячего сторонника Н.Н. Ге. Одним словом, тверская жизнь первых двух зим дала мне возможность утвердить моё мировоззрение на гораздо более широких основаниях, чем прежде, и найти смысл в этой кажущейся сумятице жизни». К тому времени Александр Эртель был уже лично знаком со Львом Толстым. Как раз в это время в одном из его писем к Короленко мы находим такие строки: «Не буду отрицать того, что многое в мыслях Л.Н. Толстого представляется мне верным и глубоким до поразительности, но я расхожусь с ним в его отношениях к общественности, к учреждениям, к средствам борьбы со злом».

Чаще всего Александр Эртель собирался с товарищами на Секретарской улице, ныне это улица Крылова, где жил в ту пору Павел Бакунин. Споры, которые там шли, Александр Эртель вспоминал затем долгие годы, а когда срок ссылки кончился, в Тверь ещё долго шли письма к его друзьям, особенно к Павлу Бакунину.

Главный роман жизни

Кроме споров о том, куда дальше должна идти Россия, была и литературная работа. В Твери Александр Эртель пишет ряд очерков «Из деревни», которые он разместил в журнале «Русские ведомости». В журнале «Русская мысль» появилась повесть «Две пары», также написанная в Твери. Однако главным литературным трудом того времени был самый знаменитый роман Эртеля «Гарденины, их дворня, приверженцы и враги». Ради того, чтобы окончить этот роман Александр Эртель даже задержался в Твери на год после того, как срок ссылки кончился.

В романе «Гарденины…» Эртель рассказывает о том, как жила Россия после отмены крепостного права. «Весь замысел романа в том и состоит, – писал он из Твери своему другу Черткову, – чтобы показать подводное течение новых мыслей и новых понятий, воспрянувших и забродивших в нашей глуши после великой реформы (разумею освобождение крестьян), мыслей и понятий хороших и дурных. Замысел романа – как эти новые, и хорошие, и дурные, мысли возрастали и брали соки из старой, дореформенной, униженной и развращённой крепостничеством почвы…».

Прочитав роман «Гарденины», Лев Толстой записал в своём дневнике: «Прекрасно, широко, верно, благородно». И есть все основания полагать, что многое из написанного в романе есть следствие тех разговоров, споров, которые вёл Александр Эртель в Твери.

И похоронили рядом с могилой Чехова

После того, как роман «Гарденины» был окончен, Эртель покинул Тверь и отправился в родные воронежские края. Здесь он занимался благотворительной работой, открывал школы и боролся с голодом. От литературной работы практически отошёл. Иван Бунин писал о нём в ту пору так: «От теперь почти забыт, а для большинства совсем неизвестен. Удивительная была его жизнь, удивительно и это забвение. Кто забыл его друзей и современников – Гаршина, Успенского, Короленко, Чехова? А ведь, в общем, он был не меньше их, за исключением, конечно Чехова, а в некоторых отношениях даже больше». Умер Александр Эртель в начале февраля 1908 года в возрасте 52 лет. Его похоронили в Новодевичьем монастыре рядом с могилой Антона Чехова. Когда Лев Толстой узнал о смерти Эртеля, то написал: «Он и всегда был мне симпатичен, а смерть ещё приблизила меня к нему».

Из книги Андрея Ульянова «И был сослан в Тверь».