190 лет назад Александр Пушкин последний раз приехал в старицкое поместье Павловское

«Ты не угадаешь, откуда я тебе пишу…»

Из всех тверских поместий, где в своё время побывал Пушкин, Павловское стоит на особом месте. Оно принадлежало помещику Павлу Вульфу, другу Александра Сергеевича.

Впервые поэт побывал в Павловском осенью 1828 года. Не раз приезжал сюда и годом позже. Уютный деревянный дом, стоящий на берегу Тьмы, приветливые хозяева. Здесь он отдыхал душой. В этом имении Пушкин написал своё знаменитое «Зимнее утро».

В 1833 году Пушкин в последний раз приезжает в старицкие края и гостит в Павловском. Отсюда он отправляет письмо своей жене Наталье Николаевне, которое хочется привести целиком.

«Ты не угадаешь, мой ангел, откуда я к тебе пишу: из Павловска; между Берновом и Малинников, о которых, вероятно, я тебе много рассказывал. Вчера, своротя на просёлочную дорогу к Яропольцу, узнаю с удовольствием, что проеду мимо Вульфовых поместий, и решился их посетить. В 8 часов вечера приехал я к доброму моему Павлу Ивановичу, который обрадовался мне, как родному. Здесь я нашёл большую перемену. Назад тому пять лет Павловское, Малинники и Берново наполнены были уланами и барышнями; но уланы переведены, а барышни разъехались; из старых моих приятельниц нашёл я одну белую кобылу, на которой и съездил в Малинники; но и та уж подо мною не пляшет, не бесится, а в Малинниках вместо всех Анет, Евпраксий, Саш, Маш etc. живёт управитель Парасковии Александровны, Рейхман, который попотчевал меня шнапсом. Вельяшева, мною некогда воспетая, живёт здесь в соседстве. Но я к ней не поеду, зная, что тебе было бы это не по сердцу. Здесь объедаюсь я вареньем и проиграл три рубля в двадцать четыре роббера в вист. Ты видишь, что во всех отношениях я здесь безопасен. Много спрашивают меня о тебе; так же ли ты хороша, как сказывают — и какая ты: брюнетка или блондинка, худенькая или плотненькая? Завтра чем свет отправляюсь в Ярополец, где пробуду несколько часов, и отправлюсь в Москву, где, кажется, должен буду остаться дня три. Забыл я тебе сказать, что в Яропольце (виноват: в Торжке) толстая M-lle Pojarsky, та самая, которая варит славный квас и жарит славные котлеты, провожая меня до ворот своего трактира, отвечала мне на мои нежности: стыдно вам замечать чужие красоты, у вас у самого такая красавица, что я встретя её (?) ахнула. А надобно тебе знать, что M-lle Pojarsky ни дать ни взять M-me George, только немного постаре. Ты видишь, моя женка, что слава твоя распространилась по всем уездам. Довольна ли ты? будьте здоровы все; помнит ли меня Маша, и нет ли у ней новых затей? Прощай, моя плотненькая брюнетка (что ли?). Я веду себя хорошо, и тебе не за что на меня дуться. Письмо это застанет тебя после твоих именин. Гляделась ли ты в зеркало, и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете – а душу твою люблю я ещё более твоего лица. Прощай, мой ангел, целую тебя крепко».

Какой-то грустью веет от этого письма. Прошла молодость, появились новые заботы. Однако чувствуешь, что любовь к тверской земле, к её обитателям, остаётся у Пушкина всё той же.