Как сохранить детство: точка зрения омбудсмена

Волна подростковых суицидов катится по стране. Не надо нагнетать, говорят нам. Но и замалчивать не надо. Чтобы попытаться что-то понять и изменить ситуацию, мы пригласили в редакцию уполномоченного по правам ребенка в Тверской области Елену Бадьину.

6 марта Елена в редакции Tverigrad.ru ответила на вопросы наших читателей. Ниже – полная стенограмма беседы и видеосюжет.

boristver:
К людям работающим с детьми отношусь положительно.Благородный труд. Но зачем нам в России “западные” названия(омбутсмен,ювенальная юстиция,медиация и.т.д). Простые люди не понимают значение данных слов.А я вот ,например, противник ювенальной юстиции! Наоборот нужна пропаганда крепких и дружных семей.
Максим Брага:
По каким вопросам к вам можно обратиться за помощью? Каковы результаты вашей деятельности за прошедший год? Что конкретно и для кого сделано?
Екатерина Гонтарева:
Уточнение, в Тверской области нет самостоятельного института уполномоченного по правам ребёнка, то, чем занимается Астахов, а является типа заместителем уполномоченного по правам человека, что, по-моему, совершенно не верно и не эффективно для системной и конкретной работы.
– Что конкретного сделано нашим уполномоченным в ТО?
– Многие ли знают о такой должности и обращаются к вам за помощью?
– 90 инспекций с 2010 года? не мало ли это? в чём заключается инспекция?
– Перед кем омбудсмен отчитывается и каков механизм общественного контроля?
– Каков бюджет аппарата госпожи Бадьиной?

Е.Б.: Слово «омбудсмен» пришло из шведского языка. Это должностое лицо, которое занимается контролем за деятельностью исполнительной власти в условиях обеспечения прав и свобод человека. У нас это называется официально так: уполномоченный по правам ребенка и по правам человка – сфера деятельности очевидна. Это права человека в самом широком смысле слова: которые закреплены и в конвенции, и в декларации прав и свобод человека. Думаю, что не важен термин, важно, чем мы занимаемся. Конечно, это не только соблюдение прав, но и инспектирование учреждений и обеспечение взаимодействия между структурами. Часто говорят: а зачем нам еще одно государственное лицо и государственный орган? Ведь у нас есть органы опеки, образования, медицины? Но когда я прихожу в некоторые учреждения, я вижу, что имеются все соответствующие разрешения, все проверки пройдены, но детям там некомфортно. В загородных лагерях не всегда обеспечена досуговая программа. То есть Роспотребнадзор, МЧС все проверили, все в порядке, но детям там скучно – и происходят случаи самовольного ухода. Поэтому именно институт уполномоченного должен скоординировать взаимодействие всех региональных и федеральных органов власти в целях наилучшего обеспечения прав ребенка.
По итогам инспекционной поездки мы направляем заключение в адрес учредителя и следим за тем, чтобы заключение исполнялось. Радует то, что на заключения всегда откликаются. Конечно, есть ряд позиций, которые исполнить сложно. Многое упирается в финансирование, мы прекрасно пониимаем, что возможности бюджета ограничены. Но что-то можно сделать: в одних лагерях, например, разработаны досуговые программы с участием волонтеров, а в других дети в 30-градусную жару играют в футбол. Это неправильно. Здесь и кадровая позиция важна, и подбор персонала. Нужно постаивть себя на место ребенка и подумать: а насколько ему комфортно в этом учреждении? Это наша задача. В нескольких лагерях, в том же «Спутнике», я была неоднократно. Потому что если я чувствую, что есть проблема, мне нужно посмотреть, как она решается. В тех домах, где работа поставлена лучше, мы тоже бываем несколько раз, например, приглашая директоров других учреждений – чтобы показать ту практику, которую необходимо внедрять. Например, в одном из лагерей дети во время каникул проходят осмотр у стоматолога – такая практика заслуживает распространения.
В соответствии с законодательстом мы можем только направлять заключения, которые учредитель может рассматривать и выполнять. Если нашей компетенции недостаточно, мы обращаемся в прокуратуру и решаем вопрос вместе. По итогам составляем спецдоклады по значимым вопросам, которые требуют решения. Например, готовили специальный доклад по соблюдению прав детей-сирот. Мы подняли большой пласт проблем и по итогам было значительно расширено количество средств на приобретение жилья. Могу сказать, что часть заслуг принадлежит институту уполномоченного. На сегодняший день сокращена очередь детей, которые стоят на учете – это большие подвижки.
Мы активно сотрудничаем и с федеральными учреждениями и с региональными, особенно хотелось бы отметить управление МЧС – от них оперативно поступает информация о чрезвычйных ситуациях, я оперативно выезжаю на место и мы разбираем эти случаи. Не только ситуации, когда ребенок потерялся, но и трагедии, например, ребенок сгорел при пожаре в доме. Это чрезвычайная ситуация. Дети гибнут в мирное время – это недопустимо. Если это происходит, мы выезжаем совместно с органами опеки, выясняем причины, чтобы предупредить такие случаи в дальнейшем. Здесь прямая вина родителей. Можно говорить о том, что ребенок был один дма, проводка неисправна, но в том, что малолетний ребенок из семьи находится один дома – я не вижу оправдания для родителей. Это, конечно, минус нашей системы воспитания.

– Знаком ли омбудсмен со взглядами традиционных конфессий на воспитание детей?
– Что вы знаете про деятельность церкви в этой сфере? с кем общаетесь в епархии?

Е.Б.: Конечно мы активно взаимодействуем с общественными структурами, в частности,с тверской митрополией. Есть такое региональное нововведение совместно с судебными приставами: они привлекают епархию для проведения бесед со злостными непательщиками алиментов. Я об этом рассказывала на совещани у Павла Алексеевича Астахова, и наш опыт был поддержан. На мой взглд, в связи с волной суицидов, неплохо бы привлечь Тверскую митрополию для встреч с учениками. Потому что здесь, с одной стороны, кризис семейных ценностей, а с другой стороны, уместен разговор о ценности человеческой жизни как таковой. Тут опять же возникает вопрос об отношении к таким встречам родителей – кто-то может быть и против, так что вопрос спорный.
Моя основная задача — обеспечить каждому ребенку комфортное, достойное, безопасное детство. Маленькому человеку должно быть комфортно и уютно каждый день — и в семье, и вне ее. Его нигде не должны обижать, игнорировать.

nikki:
С мужем совместно не живем. Дочь проживает со мной. Отец практически не помогает материально, но вмешивается в воспитание ребенка. Что делать? Как оградить ребенка от такого «горе отца»?

Е.Б.: Обращаться, конечно, нужно в службу судебных приставов. Если какие-то проблемы не решаются, я готова лично подключиться. Дело в том, что в законодательстве нет точного определения злостного неплательщика алиментов. Бывают случаи, когда родители платят по300 рублей несколько месяцев и считаются выполняющими свои обязанности. Тверские судебные приставы сумели доказать, что если такая незначительная сумма выплачивается несколько месяцев – родителя можно считать злостным неплательщиком и привлекаь к ответственности. Это шаг вперед. К тому же в нашей стране нет нетерпимого отношения к неплательщикам. Ну, не платит кто-то алименты – но мы его не осуждаем. И это минус.
Также сейчас региональные органы власти разработали изменения в семейный кодекс о продлении выплаты алиментов до 23 лет, если ребенок учится на очной форме обучения и не имеет заработка. Очень часто мамы приходят на прием в панике: 18 лет, помощь заканчивается, как учить ребенка, ведь это затратно? Этой проблемой мы сейчас занимаемся вплотную.

olga73:
Мой бывший муж вот уже на протяжении нескольких лет не выплачивает алименты на детей. Приставы разводят руками. Мол денег у него нет,заработка нет,имущества нет,взять с него нечего. И я такая не одна. У моей подруги отец ребенка платил копейки до окончания школы.А сейчас ребенок учится в техникуме и все тяготы на ней. И что нам делать в такой ситуации.

Е.Б.: Приставы разводят руками, потому что взять с этого человека нечего. Мы сейчас вместе со службй приставов рассматриваем вопрос о внесении изменений в уголовнй кодекс, потому что привлечение к ответственности неплательщика не принсит пользы ребенку. Тут нужно рассморерть вопрос о форме наказания. Это могут быть и общественные работы – чтоб он получал хоть какой-то заработок.Но есть и другая сторона. Существует региональное пособие, которое должны получать мамы, если доход ниже прожиточного минимума, и отец уклоняется от выплаты алиментов. Это всего 324 рубля – конечно, недостаточно. Оно, конечно, дополняет другие меры поддержки, но это ничтожно мало. Сейчас расматривается вопрос об увеличении.

lamia:
Есть ли глобальная программа в государстве, направленная на ограничение детей от всяких дегенеративных воздействий в целом? Не отдельно по наркотикам, алкоглю, и т. д., а четкий план выхода из совокупности кризисных ситуаций?

Е.Б.: Неоднократно, когда встречались с Павлом Алексеевичем Астаховым, говорили о национальном плане защиты детей. Долгое время этот документ был на разработке в министерстве здравоохранения и соцразвития. Но поскольку результатов нет, разработку плана передали в ведомство уполномоченного, надеемся, что в ближайшее время он должен быть разработан. Для чего нужен план? Мы видим, что принимаются отдельные нормативные акты, имеющие глобальное значение для защиты детей. Это и защита от педофилии: ужесточение наказаний, возможность химической кастраци, запрет на работу в образовательных учреждениях. В плане соцзащиты это предоставление регионального материнского капитала… Это отдельные меры, но должна быть система, чтобы мы могли понмать, куда мы двигаемся по каждому направлению.

subtitle:
В детских домах и всяческих приютах Тверской области растет-воспитывается множество детей. Вот дайте угадаю – больше тысячи, но может быть не две? Часть из них сироты. Часть изъяты из горе-семей, где старшее поколение спилось или активно спивается. Есть ли какая-то программа по поиску семей для этих детей? Что делается для повышения качества их подготовки к самостоятельной жизни? Для предоставления возможности получить хорошее образование? Что делается в плане социальной адаптации достигших совершеннолетия?
– Бездомные дети-это бич России? как с этим бороться?

Е.Б.: Что касается сироства, то здесь работа проводится по двум направлениям. Первое — возвращение их в кровную семью. Но это возможно в том случае, если социальное неблагополучие было выявлено на самой ранней стадии, когда возможно излечить родителей от алкоголизма — соцзащита выделяет на это средства — и впоследствии трудоустроить их. Если это невозможно, тогда второе — ребенку ищется замещающая семья. Родители теперь проходят обучение в школе приемных родителей. Это важно — чтобы не было возвратов. Маленькое существо уже пережило одну трагедию, и в наших силах предупредить вторую.

Тим Лестригонов:
Как Вы относитесь к деятельности Павла Астахова? Его медийная значимость повышает деятельность вашего органа?

Е.Б.: Считаю очень важным создание системы информационной известности. Когда в школе вывешены мои координаты, телефоны уполномоченных — это важно не с точки зрения личного пиара, а с точки зрения обеспечения права ребенка на защиту. Случаи суицидов свидетельствуют о том, что не всегда дети знают, к кому обратиться. И не всегда могут доверить свою проблему завучу, психологу, родителям. И если ребенок придет на прием — это уже половина решения проблемы. Когда я вижу на пороге ребенка — я откладываю все дела. Это высший знак доверия, оценка моей деятельности. Дети приходят редко. В основном – дети сироты, когда при окончании учебного заведения возникают проблемы. Нередко были случаи, когда приходят ребята с вещами и говорят, что негде переночевать. Приходится принимать меры административного воздействия и вместе с муниципальными властями искать временное жилье.

Наталия:
есть ли в Твери телефон доверия для детей и родителей?
Юлия:
Почему номер детского телефона доверия, который работает в Тверской области самим детям не известен. Он не вывешен в школах и в СМИ мелькает раз в год. Кому нужен такой телефон доверия? А ведь обязать всех директоров школ написать номер на своих информ.стендах – дело 5 минут.

Е.Б.: Наш телефон доверия работает с 1 января 2010 года. Больше года пытаюсь добиться результатов и не могу понять: почему у нас директора школ подходят халатно к этому вопросу? Только в одном муниципальном образовании, ЗАТО Озерный, мне дети показали, что у них в дневниках записан телефон доверия. 8-800-2000-122. этот телефон должен быть записан в дневнике у каждого ребенка, и в школе он должен быть вывешен. Почему-то так получается, что телефон появляется на стендах только после моего приезда — значит, с каждым нужно в частном порядке решать этот вопрос. Директора все понимают, но, наверное, вопросы административного плана заставляют забыть про этот телефон. Хотя трагические случаи — суициды — можно было бы предотвратить, если бы мы не только повесили телефон, но и рассказали: для чего он нужен, когда можно и нужно звонить.
И, конечно, нужно уходить от особенности менталитета нашего: позвонить психологу или на телефон доверия — стыдно. Это должно быть нормой нашей жизни, ведь современный ритм и связанная с ним нагрузка на детей приводят к тому, что часто случается психологический перегруз. И когда я анализировала звонки, поступающие на наш телефон, я поняла, то он действительно востребован. Да, на первый взгляд кажется, что звонки о неразделенной любви — это несерьезно. Но когда ребенок может выговориться, он понимает, что его слушают, говорят с ним на серьезном языке — мы можем спасти жизнь. Значит, телефон работает не зря.

silaeva:
Как Вы считаете волна детских суицидов это негативное влияние СМИ или кризис социальных ценностей?
– Как предотвратить детский суицид?

Е.Б.: Это и то и другое. Суициды имеют резонансный характер. Рассказали про один — ребенок с неокрепшей психикой услышал и подумал: а ведь я такой же, вот выход из моей ситуации. Ведь как правило суициды часто случаются из-за безответной любви, жестокого и черствого отношения родителей… Порлная методика предотвращения таких трагедий предусмотрена Всемирной организацией здравоохранения. В том числе и то, как СМИ должны освещаить проблему: говорить не только о причинах суицида, но и о службе спасения, телефоне доверия, наличии психологической помощи, куда можно обратиться. Грамотное освещение — это уже первый шаг к предотвращению суицидов.
Ну и конечно, когда мы говорим о кризисе социальных ценностей, я все равно выступаю за то, чтобы была создана общероссийская детская организация, которая пропагандировала бы такие идеи как патриотизм, социальная ответственность, инициативность, гражданский долг. И если мы будем говорить об этом и включать детей в это движение — они будут заняты, меньше будут сидеть у компьютеров — меньше и суицидов будет. Потому что сейчас часть детей посещает кружки и секции, занимается спортом -у них все хорошо. Но тех, что сидят у компьютеров, становится все больше. Должна быть занятость и идеология.

tverihanka:
У ребенка в школе конфликт с учителем. Не знаем, как разрешить, чтобы окончательно не испортить отношения. Куда можно обратиться?
– Беспредел учительского отторжения ученика-как остановить
– Как защитить ребенка от жестокости одноклассников?

Е.Б.: В первую очередь во всех этих случаях нужно обратиться к школьному психологу, сейчас они есть во всех школах региона. Психологи должны меньше заниматься тестированием, а внимательно наблюдать за детьми и выделять тех, кто нуждается в экстренной помощи. Хотя, когда я спрашиваю детей: куда вы пойдете в случае конфликта? – почти никто мне не отвечает, что пойдет к психологу. Они замыкаются в себе. Сейчас рассматривается вопрос о том, чтобы провести для школьных психологов специальный тренинг, научить их распознавать тревожные симптомы. Только школьный психолог посадит за стол переговоров ученика, учителя и родителей. И совместно разрешить эту ситуацию. Разрозненно, в плену своих амбиций, эти проблемы не решить – только вместе, конструктивно, желая помочь маленькому человеку. У психолога всегда должны быть открыты все двери, он должен так себя позиционировать. Во многих регионах вводится институт школьного правозащитника — когда в школе из числа учителей, не занимающих административную должность, или из числа учеников, вводится один человек, разрешающий такие споры — некий институт медиации. Школьный правозащитник у нас активно работает в одной из школ Оленинского района: 10-классник сам выдвинулся. Никакого административного воздействия нет. Ряд регионов пошел по такому пути: административно ввели в школах институт правозиищитника. Но я думаю, что это не то направление. Каждая школа как живой организм сама должна дорасти до такого института — тогда он будет реально действующим. А не то что мы напишем на бумаге.

Вера Ткаченко:
Когда мы задаем вопрос о социальных программах развития детей с уникальными способностями следует понимать, что каждый ребенок уникален и задавая такой вопрос я бы его немного переиначила “Насколько доступен для каждого ребенка в Тверской области механизм доступности интеллектуального развития личности.
– Прогноз использования работы электронного дневника в школах Твери?
– Использование скайп конференций вместо родит.собрания? когда?
– Социальные программы развития детей с уникальными способностями.Есть,какие они?

Е.Б.: Бывает, в школах вижу такое объявление: «Родителям и посторонним вход воспрещен». Хуже ничего не может быть! Ладно еще посторонним. Но если мы так боремся с терроризмом — это малоэффективно и неубедительно. А родители? Как они что-то узнают о школе и о ребенке в ней? Скайп это хорошо, но личного общения он не заменит. А так родители не знают об условиях и жизни в школе, а учителя не представляют ситуацию в семье. И вот эта разобщенность приводит к тому, что ребенок замыкается в себе. Закрытых дверей быть не может. Электронные дневники — это современные технологии, ничего не имею против. В ряде школ они действуют, наверное, со временем мы к этому перейдем. Хотя не все родители это принимают. Например, электронной очередью для записи в детский сад не хотят пользоваться, хотят получить обязательно бумагу на руки…
Есть долгосрочная целевая программа в регионе «Развитие образования на 2009-2012 годы». В ее рамках предусмотрены меры для поддержки одаренных детей. Также предусмотрены губернаторские стипендии для детей и подростков. Тут нужен заявительный принцип. Каждый уникальный ребенок на счету, мы всегда поддерживаем таланты.

Юлия Андреева:
Почему в Тверской области нарушается право ребенка на дошкольное образование? Речь о том, что не попасть в детсад. Вы принимаете меры? Какие? Спасибо.

Е.Б.: Конечно, это нарушение. Такое право ребенка закреплено. В течение двух лет нужно ликвидировать очередь в детские сады — такую задачу поставил президент. В ряде муниципалитетов очереди нет. Другие понимают, что нужно активно строить сады. Сейчас губернатор приянл решение об установке индивидуальных пропорций софинансирования при строительстве — в зависимости от возможностей муниципалитета. Можно надеяться, что проблема будет решена. Ввод сада в том году в Твери стал громким событием — так не должно быть, это должно стать нормой. Еще один нюанс — в каждом муниципальном образовании есть свои льготные категории, которые пользуются внеочередным правом поступления в сад. Это должно быть унифицировано. Сейчас я занимаюсь этой проблемой.

– Что госпожа Бадьина может противопоставить введению ювенальной юстиции?
– Как омбудсмен оценивает состояние законодательства в этой сфере в РФ и в области
– Для каких по статусу детей может быть доступно западное воспитание?

Е.Б.: Западное воспитание сильно перекликается с темой ювенальной юстиции. Мое мнение такое: у нас работает ювенальная юстиция. Только в местном варианте — рамках действующих законов. Например, уголовный кодекс учитывает возраст несовершщеннолетнего при привелечении к ответственности. Закон о профилактике безнадзорности, где прописано, чем конкретно должен заниматься каждый орган — и орагны опеки, и органы системы профилактики безнадзорности. Фактически — у нас есть ювенальная юстиция. Создание ювенальных судов практически — те же суды общей юрисдикции, которые рассматривают дела о несовершеннолетних. Это специализация судей, и это правильно.

Anton Stamplevskiy:
есть ли в планах проведение курсов для работников детсадов по правам ребенка?да и в школах как для педагогов, так и учащимся тоже нужно

Е.Б.: Это глобальный вопрос. В летнем лагере «школа юного омбудсмена» я встречалась с учителями и мы говорили о том, ка кони относятся в детям? Например, многие учителя не могли понять, как это называть учеников на «вы». А ведь это уважение, отношение к взрослому человеку, к его правам. Конечно, педагогов нужно обучать. Когда я спрашиваю учителей, что написано в конвенции о правах ребенка — они спрашивают, а правда ли есть такая конвенция. Не все осведомлены. Нужно работать, я это я также ставлю своей задачей.

Тим Лестригонов:
Ваше мнение относительно инициативы Австралии о включении в документы среднего пола, как альтернативы мужского и женского

Е.Б.: Лично я категорически против. Я искренне убеждена, что у ребенка должны быть мама и папа, и не может быть среднего пола. Тем более мы сейчас активно сотрудничаем с Русской православной церковью, которая, я уверена, тоже против. Я придерживаюсь традиционных взглядов на развитие половых отношений и это никак не могу поддержать.

Марина:
Есть ли в Твери заведения, где одновременно приятно было бы находиться и детям и взрослым? Знаю, что в мире такие имеются 🙂

Е.Б.: Конечно должны быть такие заведения. Мы работаем над этим, но Тверь еще не готова открыть такие заведения. Макдоналдса недостаточно, конечно.

irinka:
Есть ли в городе Твери кризисные центры для женщин переживших домашнее насилие.

Е.Б.: Нет, таких нет. Часто приходится на региональном уровне поднимать эту проблему. Часто приходят женщины, которые пережили крупный семейный конфликт, приходят буквально в халате и тапочках, без документов, и не знают, куда им идти, как дальше жить, какое принять решение — или пытаться сохранять семью, или решать вопрос о раздельном проживании… Но сегодня им некуда пойти ночевать — и это нужно рашеть. Может показаться, что можно переночевать у родственников, в гостинице…Но ведь женщине в такой ситуации нужна не только крыша над головой, но и психологическая помощь, помощь в адаптации. Ведь нередко она приходит с побоями, с которыми даже не пойти на работу. Эта проблема тербует деликатного отношения, и этим занимается уполномоченный, потому что в милиции просто напишет заявление, врачи просто написали рецепт. А кто поможет ей устроиться в жизни? Комплекс обеспечения всех прав человека, ребенка — это основная наша задача.

volk:
Здравствуйте! На наших глазах гибнет семья. Мать пьет, не работает. Дети голодные, безпризорные, неухоженные. Мы, соседи, все это видем, но наши разговоры с непутевой мамашей безрезультатны. Подскажите, куда обратиться и кто может помочь хотя бы детям, не пойти по дороге своих родителей.

Е.Б.: Повторю наш телефон доверия: 8-800-2000-122. В первую очередь нужно звонить нам, сейчас телефон располагается в центре Аваева, на нем дежурят квалифицированные психологи. Информация передается в органы опеки. Это анонимно Сообщить об этой семье можно и в органы опеки по месту жительства. О каждой асоциальной семье можно и нужно сообщать — чтобы органы опеки подключились и помогли решить проблему: трудоустроили маму или предприняли что-то еще. И не надо думать, что это стукачество. Это наша гражданская ответственность, активная позиция. Я призываю всех понимать, что мы должны принимать активное участие в защите прав тех, кто живет рядом с нами. Не быть безразличными друг к другу. Нужно быть самостоятельным психологом. Это непросто, но нужно стремиться к этому.

PANDORA:
Я воспитываю приемного ребенка-инвалида. Как нам сказали мед. работники тех препаратов которые нам необходимы нет в списке лекарств предоставляемых по льготным рецептам. Поэтому приходится все покупать на свои средства. Но это мне не по карману, т.к лекарства очень дорогие а зарплата у меня не большая. Что мне делать в такой ситуации.

Е.Б.: Закон об охране здоровья населения обеспечивает приоритетные права детей на получение медицинской помощи. Если нужного препарата нет в списке — нужно подключиться к региональному профильному специалисту по заболеванию — он должен обеспечить приобретение препарата засчет средств бюджета. Тем более у нас есть постановление правительства о том, чтобы дети инвалиды до 18 лет бесплатно обеспечивались всеми лекарствами. Поэтому предлагаю поработать более конкретно, я готова принять человека по этому вопросу лично.

– Детская наркомания-каковы цифры, анализ течения в Твери и области

Е.Б.: Количество детей и подростков, так же, как и взрослых, выявленных и поставленных на учет в нашем наркологическом диспансере, конечно, намного меньше фактических показателей. В этом направлении сейчас будет проводиться работа по обеспечению детей тест-полосками и проведению масштабного исследования детей на злоупотребление наркотиков. Сами дети всегда отвечают на вопрос о необходимости проведения тестирования утвердительно. Официальные показатели по наркомании пока стабильно низкие, и тестирование должно помочь выявить подростков, страдающих этим недугом, и помочь излечиться от него.

Кстати, напомним: стать нашим героем может каждый, кому есть что рассказать! Решайтесь на диалог!