Калининский фронт: систему медицинской помощи придумывали на ходу

Из воспоминаний руководителя военно-санитарного управления фронта.

О боях на Калининском фронте написано много, но совсем мало известно о службе медицинских работников. Свет на эти события проливает уникальная, но совершенно не известная широкому кручу читателей архивная книга 1982 года «Борьба за жизнь раненых и больных на Калининском и 1-м Прибалтийском фронте». Ее автор – руководитель военно-санитарного управления Калининского фронта, военврач Аветик Игнатьевич Бурназян. В советское время в течение 20 лет он занимал пост замминистра здравоохранения СССР.

Бурназян в мельчайших подробностях рассказывает о том, как сложно было организовать работу медицинской службы на фронте, и о мужестве медицинских работников. Саму систему организации пришлось придумывать на ходу, ее попросту не существовало.

Не хватало буквально всего

В Калинине и окрестностях работало более 60 госпиталей, располагавшихся в школах, роддомах, общежитиях, во Дворце пионеров, в доме санитарного просвещения. Госпитали для легкораненых были в Черногубове, Лихославле, Медном, Кувшинове, Калашникове.

Лечебные учреждения в районе Вышнего Волочка стали основной госпитальной базой, куда эвакуировали раненых. 4 эвакогоспиталя открылись в Бежецке, Кашине, Калязине. Сюда везли солдат авто и железнодорожным транспортом.

Медсанбаты размещались в населенных пунктах. Несмотря на военное положение медики старались организовать работу, как положено: приемно-сортировочное и эвакуационное отделения, перевязочная, палаты. Но не хватало буквально всего: медицинского имущества, хирургических инструментов, транспортных шин, профилактических сывороток, носилок, крови для переливания, да и самих госпиталей. Медики становились донорами своих пациентов.

Не хватало инструкторов, санитаров, носильщиков. Зачастую первую помощь раненые кое-как оказывали друг другу самостоятельно. Не во всех медсанбатах были хирурги. Но даже опытные врачи пока еще слабо знали основы военно-полевой хирургии, не могли организовать процесс работы госпиталя. Медицинские документы заполнялись на клочках бумаги из-за отсутствия бланков.Тяжело давалась эвакуация за пределы фронта: не хватало поездов. Поэтому в армейских госпиталях нередко скапливалось до 1500 больных на 6 врачей. Единственным выходом в то время были импровизированные санитарные вагоны – летучки. На пол бросали слой соломы или сена, загружали 400-800 человек. На дорогу раненым выдавали сухпаек, консервные банки вместо кружек. Медперсонал, сопровождавший летучки, обычно находился в поездке 2-4 недели и нередко не возвращался обратно. Ведь поезда бомбили.

Эвакуация

В книге описан трагический случай на станции Торопец, когда поезд с ранеными с вечера не смог уехать из-за разгромленных ж/д путей в Андреаполе. Рано утром следующего дня состав разбомбило. Уцелела только половина раненых пассажиров.

Учились на подобных ошибках. Этот случай показал руководству военно-санитарного управления, что нужно систематизировать процесс эвакуации, пишет Бурназян. Ввели посадочные талоны: они заполнялись от руки, ставили самодельные резиновые штампы.Например:«вагон № 3 лежа» или «вагон № 6 верхняя конечность сидя». Тяжелораненых помещали по 16-20 человек в вагон.Сидячих – по 28 человек. Время погрузки строго согласовывалось с военным комендантом станции. Выбирали интервалы между возможными налетами, которые педантичные немцы совершали в одно и то же время.

Тяжелораненых быстро грузили санитары-носильщики из команды выздоравливающих. К концу погрузки подходили пешие группы с медсестрами. Основной причиной их погрузки в последнюю минуту было стремление избежать жертв при возможной атаке. Потому что раненые создавали хаос: они бродили по составу, пытаясь заглянуть почти в каждый вагон в поисках своих друзей и земляков.

Ближе к зиме появилась опасность обморожений. Санитарный транспорт утепляли фанерой с прокладкой из войлока и соломы. Иногда сани изнутри обивались овчиной. Для этого военно-санитарное управление направило в армию 450 полушубков, 2 тысячи ватников, 90 меховых одеял и спальных конвертов. В лечебных учреждениях изготовляли ватно-марлевые футляры для поврежденных конечностей рук и ног. Делали маски для лица, защищавшие от обморожения. Через каждые 2,5 км пути старались организовать пункты обогрева, где раненым давали горячий чай, бутерброды с маслом и консервами.
Страшной напастью была антисанитария без возможности проводить дезинфекцию одежды. В ноябре 1941 возросло число газовых гангрен. В медсанбатах случались вспышки туляремии, дизентерии.

В окружении

Врачи работали с большими перегрузками. Не спали сутками. Зачастую единственным источником света для хирургов во время операций служили коптилки, сделанные из артиллерийских гильз.

Опаснее всего на фронте приходилось санитарам на передовой. Именно среди этой категории медиков наблюдались самые большие потери. Автор книги приводит данные с июля по декабрь 1942 года: на Калининском фронте выбыли из строя 2600 санитаров, около 900 санинструкторов, около 300 фельдшеров, 136 врачей. Всего почти 4 тысячи человек.

Летом 42-го года немецкие войска развернули наступление на южном крыле фронта. Противник нанес сильный удар по войскам 39-й армии Калининского фронта в районе Белого, были перерезаны все коммуникации. Более 3 недель солдаты 39-й армии стремились вырваться из кольца. В такой ситуации спасти раненых могла только санавиация, она же доставляла кровь, медицинское имущество. Полеты совершались ночью, при любой погоде, под огнем. Высаживались на незнакомой местности, без предварительной разведки.

Описан случай, когда свой медсанбат в полном составе вывел военврач Сумовский. Вместе с медсанбатом вышло из окружения 200 солдат, потерявших связь с частями. Опустевшие медучреждения сворачивали, из-за недостатка транспорта вынуждены были уничтожать медицинское и другое имущество. На немногочисленный транспорт грузились тяжелораненые. Части блокированных дивизий выходили из окружения через леса и болота. Иногда в одиночку.

В Калинине

В конце июля развернулась Ржевско-Сычевская наступательная операция. Поток раненых в медсанбаты был массовый. Дожди превратили дороги в сплошное месиво. Реки вышли из брегов. Стало трудно выносить раненых с поля боя. Для перевозки можно было использовать только лошадей. Медсанбаты не справлялись с таким объемом работы. Без инструментов в некоторых медсанбатах можно было производить лишь первичную обработку ран. Больных старались вывозить в Торжок, где было 10 эвакогоспиталей, действовали нейрохирургическая и стоматологическая группы. Сложнее всего было медсоставу в передовой группе фронтовых эвакогоспиталей под Торжком. Санпропускник мог обслужить 800-1000 человек в сутки. Однако, когда поток больных увеличился до 4 тысяч человек, работа госпиталя была парализована.

Использовались также медицинские учреждения Старицы, Селижарово. Из Щербово и Торжка раненых эвакуировали по железной дороге в уже освобожденный Калинин. Ежедневно сюда прибывали от 3 до 5 поездов, привозивших до 3 тысяч человек. Общая загрузка лечебных учреждений Калинина составляла 23 тысячи человек.

Здесь непрерывно шло обучение медсестер: технике наркоза и переливания крови, наложения гипса. С лекциями выступали армейские хирурги. Для сандружинниц, (с обязательным образованием не ниже 7 классов), организовывались курсы медсестер без отрыва от производства. Такие специалисты, получившие универсальную подготовку, являлись очень ценным кадровым резервом.

Для больных в калининских госпиталях пытались создать менее напряженную атмосферу: начали работать кружки художественной самодеятельности, проводились концерты, крутились фильмы. В сезон медперсонал и больные помогали колхозам на сельхозработах. За это госпитали получали продукты: мед, грибы, ягоды, рыбу, варенье. В город возвращалась жизнь.

Читайте также: Щит Москвы: как освобождение Калинина стало одним из переломных моментов войны.