Кесарю - кесарево?

Ровно 94 года назад, 2 февраля 1918 года, в Советской России был подписан декрет об отделении Церкви от государства, имевший огромное значение и для Русской православной церкви, и для русского народа в целом. Устанавливая свободу совести и вероисповедания, декрет устанавливал тем самым светский характер государства.

А 30 ноября 2010 года президент Медведев дал обратный ход. Им был подписан закон Российской Федерации №327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». В законе определялся «порядок безвозмездной передачи в собственность или безвозмездное пользование религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в федеральной собственности, собственности субъектов Российской Федерации или муниципальной собственности».

Казалось бы, все это общая тенденция по дальнейшему отделению Церкви от государства, что называется, Богу — Богово, а кесарю — кесарево. Однако в приближении ситуация обрисовывается совсем иначе. В преддверии даты об оглашении светского декрета кажется интересным обсудить сложившееся положение дел — как в общегосударственном масштабе, так и непосредственно на примере Верхневолжья.

На карте Тверской области отмечено 689 православных и старообрядческих храмов, доживших до наших дней в разной степени сохранности, как заброшенных, так и действующих. Такая цифра фигурирует на сайте «Храмы России», созданном по благословению митрополита Тверского и Кашинского Виктора. Непосредственно в Твери, по сведениям того же источника, таких храмов 39.

Последнее время стало хорошим тоном сетовать на разрушение памятников церковного зодчества, на их заброшенность. Как правило, употребляются порядком набившие оскомину фразы о разграблении церковного имущества, гибели святынь, скверне, моральном разложении, культурном упадке и бог весть еще о чем.

Во всяком случае выражениями такого рода описывались получившие широкую огласку две истории с церковным имуществом, недавно прогремевшие в Твери и докатившиеся даже до столицы.

Все помнят, как в начале декабря 2011 года в Кашинском районе был выставлен на продажу сильно разрушенный временем Сретенский монастырь XVII века. Продажа 585 кв. м монастыря сравнивалась с покупкой однокомнатной квартиры за 1,7 млн. рублей.

РПЦ обозначила происшествие как святотатство. Так отозвался о продаже бывшей монастырской недвижимости протоиерей Владимир Вигилянский, руководитель пресс-службы патриарха Кирилла (комментарий был впервые озвучен на страницах газеты «Известия»).

Скандал быстренько замяли, хотя история довольно мутная. Управделами аппарата администрации района Олеся Большакова уверяла, что Церковь не проявляла к зданию никакого интереса вот уже 20 лет. РПЦ, напротив, заявляла, что здание бывшего монастыря светские власти решили продать самочинно и с предложениями к Церкви не обращались. «Никто не согласовывал с нами продажу здания, — объяснил благочинный протоиерей Кашинского округа Димитрий Кунченко. — Церковь в данном случае не выступает ни зачинщиком, ни активным участником этих шумных споров».

Итак, РПЦ в данном случае не желает быть ни зачинщиком, ни активным участником баталий. Позиция как будто заслуживающая уважения и исполненная высшей мудрости. Впрочем, если разобраться, объясняется все более житейскими причинами. Во-первых, странно представить, что священнослужители Кашинского района не в курсе существования Сретенского монастыря просто по рангу своей деятельности, во-вторых, им должно быть прекрасно известно и то, в каком плачевном состоянии монастырь находится. Следовательно, есть ли основания торопиться с тем, чтобы взять монастырь под эгиду РПЦ? У Церкви есть прекрасные хозяйственники, а расходы на восстановление разрушенного видны даже невооруженным глазом. Из интереса можно понаблюдать, изменится ли состояние монастыря в ближайшее время, начнет ли РПЦ вкладывать средства в его восстановление… Если начнет — честь и хвала, но долю сомнений в благополучном исходе не отменить.

Аукцион с продажей здания должен был проводиться уже второй раз и, по мнению работников Кашинской администрации, окончился бы ничем, как и при первой попытке. Ранее желающих купить не нашлось, РПЦ права на здание не заявила. Так что не разгорись скандал после публикации в столичных «Известиях», история с продажей, а точнее с ее отсутствием, прошла бы совершенно незаметно и без последствий.

17 января состоялся суд по иску Почты России к администрации Бурашевского сельского поселения. Почтовая служба пыталась отсудить собственное помещение, которое занимает еще с советских времен, расположенное в здании храма Покрова Святой Богородицы в Калининском районе. По сути, Почта России судится не с администрацией, а с Богом, вернее, с его администрацией на грешной земле.

Эта история тоже достаточно мутная. Суд постановил отдать помещение Церкви. Почтовики получат другое здание. Но дело вовсе не в этом. Особое звучание история в селе Бурашево получает при сравнении этого эпизода с историей Сретенского монастыря. Храм в отличие от монастыря действующий — почему бы не расширить его территорию? И вложений тут значительно меньше, то есть экономически целесообразнее. В позиции РПЦ есть некая доза выверенного лицемерия: продавать — Церковь возмущенно называет это святотатством; реставрировать — Церковь говорит: не сразу. Но если есть возможность расширить владения без особых хлопот — Церковь тут как тут.

При этом официально РПЦ занимает позицию невмешательства. Да, собственно, в нем и необходимости нет: согласно упомянутому в начале статьи ФЗ №327 от 30.11.2010 года церковное имущество должно быть безвозмездно передано из государственной собственности митрополии. Закон вводит заявительный порядок передачи имущества. Список дополнительных документов и согласований для передачи памятников истории и культуры новым законом отменен. РПЦ достаточно заявить о намерении наложить свою длань на имущество, чтобы оно стало собственностью. При этом отказать в передаче Русской православной церкви зданий практически невозможно, а ведь во многих из них сейчас находятся учреждения образования, культуры или здравоохранения.

Например, в 1999 году СМИ писали о том, как РПЦ, забрав Троице-Сергиеву лавру, закрыла существовавший в ней музей, а директору музея для сохранения должности предложила принять монашеский сан.

В 2002 году разгорелся имущественный спор между Спасо-Преображенским Валаамским монастырем и жителем Валаама Ф. Мускевичем. Монастырь требовал выселения его семьи из помещения, выделенного Мускевичу государством, объясняя, что помещение не является жилым. Часть жителей Валаама считает выселение семьи Мускевича сознательной политикой монастыря по избавлению острова от светских жителей.

Почта России в Тверской области — далеко не единственный случай, иллюстрирующий действия нового закона, это общероссийское явление. С апреля 2010 года представители общественности Челябинска выступали против решения отдать РПЦ органный зал Челябинской филармонии (располагался в здании храма Александра Невского, закрытого в 1930 году). Осенью 2010 года конфликт возник в Калининградской области после решения местной думы передать РПЦ здания театра кукол, органного зала филармонии, даже кирхи Арнау, замков Лабиау и Инстебург (заведомо никогда не имевших к РПЦ никакого отношения) и других объектов.

РПЦ в различных документах (начиная с послания Архиерейского собора 2000 года) заявила претензии на 443 монастыря, 12 665 приходов и около 2 млн. га земли. По оценкам экспертов «Коммерсанта», «если РПЦ сумеет добиться передачи всей собственности, права на которую она заявляет, она получит имущество, сопоставимое по стоимости с активами ОАО «Газпром», РАО «ЕЭС России», РАО РЖД»».

Процесс передачи церкви церковного имущества представляется как акт справедливого возвращения разграбленной дореволюционной собственности. Поэтому общество, как правило, одобряет происходящее, расценивая его как акт восстановления справедливости. Церкви действительно подвергались разорению и разграблению, но какое отношение это имеет к собственности РПЦ?

До революции Церковь в России не была отделена от государства, и после указов Екатерины Великой все основное церковное имущество (храмы, школы, земли, утварь) находилось на государственном балансе, а священники — на государственном жалованье. Так что сейчас РПЦ отдают то, что ей никогда не принадлежало: разоряя храмы, государство разоряло государственное же (то есть собственное) имущество. По сути, в свое время Советская власть декретом отказалась содержать храмы и монастыри на государственном балансе и выплачивать священнослужителям жалованье, а с собственным имуществом поступала по своему усмотрению.

Другой вопрос, насколько это усмотрение было грамотным с точки зрения сохранения культурных ценностей. Именно для восстановления храмы и монастыри и отдают РПЦ, а передача в прямую собственность недвижимости должна мотивировать патриархат на реставрацию и поддержание на должном уровне. А что на самом деле?

Прикрываясь словами о восстановлении памятников зодчества, занимая удобную позицию невмешательства в мирские свары и действуя по принципу «тише едешь — дальше будешь», РПЦ (в Тверской области в том числе) отбирает наиболее удобные здания, те, что сохранились в наилучшем состоянии, а разрушенные восстанавливать не спешит, ожидая помощи государства. Павел Сорочинский, секретарь Тверского епархиального управления, например, объясняя ситуацию со Сретенским монастырем, сообщил: «Сегодня по области сотни таких храмов. Понятно, что Тверская епархия сразу не в состоянии все это охватить. Тем не менее сейчас существуют государственные программы, которые финансируют ремонт и восстановление таких памятников».

Итак, и Тверская митрополия кивает на государство, которое мало того что безвозмездно отдает свою собственность РПЦ, но и восстанавливать ее должна тоже за свой счет. И это при том, что действующее в РФ налоговое законодательство предусматривает ещё и целый ряд льгот для религиозных организаций. Например, религиозные организации освобождены от земельного налога на земельные участки со зданиями религиозного и благотворительного назначения, налога на имущество, используемого для религиозной деятельности, налога на прибыль от доходов, полученных в связи с совершением религиозных обрядов и церемоний и от реализации религиозной литературы и предметов религиозного назначения (Налоговый кодекс РФ, ст. 395, п. 4; ст. 381, п. 2; ст. 251, п. 1, пп. 27).

В ход идет выпрашивание денег. И государство дает. Не далее как 30 января 2012 года Владимир Путин побывал в Тихвинском Богородичном Успенском монастыре и поклонился иконе Тихвинской Богородицы. Попутно премьер поинтересовался текущими проблемами монастыря и тем, как ведутся реставрационные работы. Настоятель монастыря рассказал, на что планируется потратить выделенные правительством ни много ни мало — 450 млн. рублей. Отдавая деньги тихвинской РПЦ, государственные власти как будто забывают, что бюджет самого Тихвина в отличие от Церкви дефицитный. «Как и прежде, в следующем году бюджет района будет дефицитным — расходы превысят доходы на 113 млн. рублей», — рассказал советник главы Тихвинского района Станислав Смирнов. Да и сам бюджет — что доходная, что расходная его часть — превышает «подарочек» Церкви разве что втрое.

По опросам социологов, на Пасху в храмы ходит меньше 5% населения, а это главный православный праздник и пик посещаемости церквей. То есть насущная востребованность населением услуг Церкви ничтожна (не по этой ли причине так активно продвигается преподавание православной культуры в школе?).

При этом Церкви отдается то, что ей никогда не принадлежало, переселяются филармонии, закрываются музеи. Государство направляет огромные суммы на восстановление уже не государственного, а церковного имущества.

Вопрос, ставший традиционным: ради чего?