Русскому языку ничего не угрожает?

“…Профессор словесности Максим Кронгауз, пожалуй, один из самых внимательных исследователей бурных метаморфоз, происходящих сегодня в русском языке. И, как ни странно, в отличие от многих из нас, не паникует по поводу безвременной кончины современного русского языка.

Да, говорит Кронгауз, «издевательств» над языком сегодня хватает – от оголтелого заимствования иностранных слов до приключений русского языка в интернете. Но то, что многие называют порчей и деградацией языка это, дорогие россияне, не более и не менее, чем изменения, адаптация письма и речи к новым условиям.

Интернет, говорит лингвист, перепахал наши представления о языке и произвел революцию в общении. Как теперь там, на просторах сети, нашему достоянию живется? Не расколол ли виртуальный русский разные поколения, став для молодых общедоступным кодом, а для старших – загадкой вроде китайской грамоты? И далеко ли ушел великий и могучий от Пушкина и Чехова? Или, поселившись на интернет-форумах, в чатах и блогах, стал ничтожным и немощным?

Кронгауз пытается ответить на эти вопросы. В декабре выйдет обновленное и дополненное издание «Русского языка на грани нервного срыва». И еще он пишет новую книгу про «особый русский» под условным названием (настоящего пока нет) «Русский язык и общение в интернете».
– Знаю, что к названию Вашей предыдущей книги Вы добавили «3D». Что бы это значило?
– Книга названа так, чтобы, с одной стороны, сохранить преемственность с предыдущей, а с другой стороны, показать их принципиальные отличия. Я эксплуатирую модный прием: ведь 3D бывают не только фильмы. Мне, вот, недавно на глаза попалась вывеска «Клиника «3D»… Книга стала чуть ли не в два раза толще. И главное, чем я горжусь, это диск с видеозаписями научно-популярных лекций, которые я читал в самых разных местах: на научных фестивалях, в Политехническом музее, в различных клубах. Если не ошибаюсь, в нашем книгоиздательском деле это первая научно-популярная книжка с видеолекциями. Причем лекции не повторяют ее содержания, а расширяют его.
– Расскажите про Вашу новую книгу. Русский язык в интернете – это что, действительно другой язык? Не просто русский?
– Интернет совершил революцию: предоставил возможность публичного письменного высказывания, по существу, любому из нас. Согласитесь, такого в истории человечества не было никогда. Раньше круг счастливчиков ограничивался писателями и журналистами. Да и тех редактировали, корректировали, цензурировали. А сегодня – раз! – и вас могут прочесть миллионы. При этом не важно, умное ваше высказывание или дурацкое – степень и скорость его распространения сегодня от этого не зависят. Вот появилось в интернете «йа криветко» или «котэ» вместо «кот», и в мгновение ока весь Рунет растиражировал их в стольких экземплярах, что не снилось и советскому генсеку.

Язык в интернете – не только русский, но и любой другой – отличается от привычного письменного стандарта. Отсюда и испуг неподготовленного читателя, и естественная реакция: спасти, защитить от хулиганов, хорошо бы интернет вообще запретить, а правильный – литературный – язык законсервировать. Ну, разве не замечательный феномен нашего времени, когда о языке спорят не только лингвисты, но и все «нормальные» люди? Одни за «кофе» мужского рода, другие – за женского, и – ни шагу назад! Интернет заострил конфликт. Особенно это касается новых слов, написание которых не устоялось.

Вот, скажем, как писать – «ритейл» или «ретейл», «римейк» или «ремейк»? Словари сегодня – уже не помощники, они отчасти себя дискредитировали, поскольку дают разные написания, а некоторых слов, например «шопинг», вы там вообще не найдете. Да и пользователь сегодня смотрит, как правило, не в словарь, а в поисковик.
Как писать тот же «шопинг», спрашиваете вы у Яндекса, с одной «п» или с двумя? И он вам выдает «шопинг» – 11 млн., а «шоппинг» – 112 млн. раз, отдав предпочтение не норме, а тому, как сегодня это слово пишет в интернете большинство.

Спорят корректоры и лингвисты, спорят мамы и сыновья… Интернет породил явление массового пренебрежения языковой нормой, т.е. того, что еще совсем недавно считалось незыблемым. И, чтоб не рассориться, выход один: допустить вариативность. Как мы допускаем, что есть «галоши» и «калоши», «твОрог» и «творОг». Но нам непременно надо знать, как ПРАВИЛЬНО говорится и пишется. И, как мне кажется, страсти улягутся лишь тогда, когда мы, лингвисты, создадим единый универсальный словарь в интернете…”

(полностью)