Топор интернета: особый взгляд священника из Рима на соцсети, Папу и власти Твери

Большое интервью отца Сергия Дмитриева, которого отпустили в родной город отметить день рождения.

Пути отца Сергия поистине неисповедимы. Чиновник администрации города, депутат Тверской городской Думы выбрал путь служения Богу. Построил храм блаженной Ксении Петербуржской в микрорайоне Юность и преподобного Серафима Саровского на Соминке, открыл ещё три храма, где стал настоятелем. Создал несколько православных общественных организаций, испытывая себя, 17 лет возглавлял многодневные пешие крестные ходы по реке Тьме.

Пять лет назад его отъезд в итальянскую Верону, где он был назначен Священным Синодом настоятелем Никольского прихода, стал сенсацией. Более того, сам отец Сергий охотно делился своими впечатлениями об Италии с тверскими СМИ и регулярно вел записи на страницах в Facebook и ВКонтакте.

В марте этого года решение Священного Синода перевело его в Рим. В четверг, 26 июля, ему исполнилось 65 лет. В этот день мы пили с ним чай на летней веранде кафе «Бронза».

– Самое главное, что в Твери после римской жары я начал дышать, – улыбнулся в начале разговора отец Сергий Дмитриев.

– А как вообще Тверь издалека видится?

– Зимой – ужасно. Начиная с Привокзальной площади и продолжая тротуарами, которых, по сути, нет. Но сейчас после Рима Тверь выглядит чистым приятным городом. Может быть, для тверичан пасмурная погода кажется не очень хорошей – лучше бы солнышко светило, – но после римского пекла в +35°С это благодать. И вообще в Твери убрано, центральные дороги и по качеству, и по разметке на уровне европейских. Хотя, конечно, в спальных районах, как в Твери, так и в Риме, кстати, такие же выбоины на дорогах и такие же тротуары, что можно споткнуться и упасть. Повторюсь, центр Твери весьма хорош, великолепна набережная Волги. Не хватает, конечно, одного шпиля, но что делать – упустили Речной вокзал…

– И многое продолжаем упускать.

– Да, что касается отношения к памятникам архитектуры, то в Твери оно ужасное. Вот рядом с нами – дома на Советской, усадьба ВОСК, «Ласточкино гнездо» на Крылова – их состояние за гранью разумного. В Италии умеют сохранять свои памятники: снаружи это отреставрированное средневековье, внутри – современный ремонт с лифтами и прочими системами.

Служение такое

– Вас отпустили в Тверь на день рождения?

– Да, у меня всего три дня, утром 27 июля лечу в Рим.

– День рождения для священника и для мирянина – разные по значимости праздники?

– С точки зрения церкви, у человека три таких праздника – день рождения, день крещения (День ангела) и день именин по церковному календарю. Все их можно праздновать, а какой важнее – каждый человек решает сам. Вместе с тем полагаю, что существуют некоторые этапные вещи. Сегодня мне исполнилось 65 лет – это серьезный этап, я сам не хотел его пропустить. Поэтому меня отпустили на три дня.

– Отец Сергий, с Вероной тяжело расставались?

– Не то слово. У нас там крепкая община, люди надежные. За пять лет сплотились. Уезжал не по своей воле, служение такое.

– А сколько в Риме православных приходов?

– Если говорить о Русской Православной Церкви, то два, и оба напрямую подчиняются Патриарху. Тот, где служу я, святителя Николая Чудотворца, является старейшим, он был создан указом императора в 1803 году при посольстве Российской империи. Другой освятили уже в XXI веке. Наш приход исторический, в нем служили известные люди, в том числе два святых – святители Гурий Таврический и Николай Сербский.

Пока не был назначен настоятель, исполнял его обязанности, сейчас я просто клирик прихода. Но я, скорее всего, скоро буду перебираться в Россию. Здоровье напоминает о себе все чаще.

– В Риме прихожан значительно больше, чем в Вероне?

– И больше, и сами люди разнообразнее. Есть потомки аристократов, покинувших Россию во время революции. Есть так называемые перемещенные лица, попавшие сюда после немецкого плена или по другим причинам послевоенного времени. Есть женщины, которые вышли замуж за итальянцев. Много тех, кто приехал на заработки из бывших союзных республик.

– Но в основном русские?

– Точнее русскоязычные, в приходе их большинство, но есть и итальянцы. Даже два алтарника у нас этнические итальянцы, принявшие православное крещение.

Грязь и цивилизация

– После Вероны почувствовали столичный уровень Рима?

– Да, и он мне не понравился. Я и раньше ездил в Рим из Вероны, но жить там оказалось совершенно другой историей. Во-первых, Рим – грязный город во многих отношениях, там много обмана и корысти, какая-то общая не очень приятная для меня атмосфера.

– Но это же история мира, история культуры. Вся европейская цивилизация, а вы говорите грязь…

– Исторические места – это само собой разумеется. Это совсем не там, где живет, если угодно, обитает, основная часть горожан. В центре ты проникаешься всей этой атмосферой великого города. Ощущения, не имеющие отношение к туризму, приходят не когда ты бежишь с экскурсией на жаре – голова уже не соображает, а тебя всё удивляют-удивляют и поехали дальше.

– В этих прогулках вы, отец Сергий, нашли свой уголок в Риме?

– Мне очень нравится монастырь трех фонтанов [Abbazia delle Tre Fontane / Аббатство Трех Фонтанов, – Ред.], там казнили апостола Павла, по преданию, где его голова коснулась земли, забили три ключа. Это уединенное место, где практически нет ни туристов, ни местных. Там очень приятно бывать.

– Уровень суеты там как раз веронский?

– Даже там чуточку больший. Вообще, что касается туристической суеты, то лидерство захватил Китай. Их столько, что еще пять лет назад такого в Италии не наблюдалось. Видимо, уровень благосостояния граждан Поднебесной достиг возможностей туристического покорения Европы. Они везде, не только в центре Рима. Впрочем, и русскоязычных туристов хватает.

Православие и Папа

– Вы не поверите, в Риме огромное количество православных святынь. Настолько много, что можно каждый день в году находить мощи или частицу мощей нашего святого, наших мучеников, святителей, чтобы прийти и помолиться именно в их день. Некоторых мы не очень хорошо знаем, но они есть в православных святцах.

– Они находятся в католических храмах?

– До разделения церквей эти храмы были общими – христианскими. При этом в Италии были области полностью православные, например, Апулия.

– А есть еще яркие римские моменты?

– День города Рима – это день апостолов Петра и Павла по новому стилю. Я для интереса пришел на площадь Петра в Ватикане. Выступал Папа. Мне показалось, что в некотором отношении он любит пиар, ну, по крайней мере, некоторые неожиданности, которые потом охотно обсуждаются. Все ждали, что Папа, как его предшественники, традиционно появится на балконе, но в какой-то неуловимый момент открылось окно сбоку на последнем этаже, там возник Папа и начал говорить.

– На секунду, а вы за эти годы овладели итальянским языком?

– Закончил курсы, на уровне кафе и улицы могу общаться. Но проповедовать, миссионерствовать, где важна ценность каждого слова, не готов.

– Отец Сергий, если бы представилась возможность, какой вопрос задал бы православный священник из Твери Папе Римскому?

– Во-первых, с Папой говорят представители Церкви соответствующего статуса и полномочий, митрополиты. Второе – даже теряюсь, что я могу у него спросить? Ну разве, при гипотетической встрече, мог бы, наверное, поинтересоваться: «Папа, а возможно ли у Вас в Ватикане часовенку от нашего прихода открыть?». Я, разумеется, шучу.

К слову, митрополит Тихон (Шевкунов) привозил недавно в Ватикан потрясающую интерактивную выставку о новомучениках России, на открытии были кардиналы (это, разумеется, не сам Папа), которые отвечают за внешние отношения церкви. Мы поздоровались, пообщались – всё нормально, они живые люди, можно их потрогать.

– И все-таки часовенка неподалеку от египетского обелиска?

– Шучу, конечно, но с кадилом бы там прошел.

Интернет – это топор

– Отец Сергий, активность в интернете не характерна для подавляющего числа священнослужителей.

– Почему вы так думаете? Есть активные пользователи соцсетей, в том числе и среди тверского духовенства.

– Но это единицы против сотен и сотен.

– Вероятно, у меня это связано с тем, что я далеко от родины. А общаться хочется, вплоть до того, что я комментирую «фейсбучные» новости из Твери, иногда всякие вредности пишу. Во-вторых, активность в интернете бывает разная. Одни рассказывают о себе, делают ежедневные  селфи, фотографируют еду, предлагают оценить свои перемещения по отелям. Другие высказывают свою позицию по актуальным темам, выступая своеобразными комментаторами новостей СМИ, предлагают свои находки в массе информационных сообщений. То есть человек может делиться личными интересами, близкими ему новостями, которые он считает важными. Предлагать дискуссию. Это, я полагаю, нормально.

– Если честно, вам за соцсети «попадало от начальства»? Дескать, православному священнику это не подобает…

– Поначалу подобные замечания были, но позже Патриарх Кирилл сказал, что необходимо проявлять активность в интернете, и упреки сошли на нет. При этом если я что-то и критикую, то всегда предлагаю альтернативное решение.

– В рамках глобальной дискуссии, вы полагаете, интернет – это зло или добро?

– Отвечу, простите, вопросом. Добро или зло – обычный топор? Им можно церковь без гвоздя срубить, а можно и головы лишить. Когда я встречаюсь со школьниками, задаю им вопрос об интернете. Они отвечают, что «торчат» там.

Разумеется, несметные «завлекалки» в интернете проще, ярче, доступнее, чем в реальной жизни. Этому трудно, но надо противостоять.

– То есть интернет – зеркало жизни?

– Скорее, виртуальное отражение в зеркале. Интернет, безусловно, помогает в повседневной жизни, но уходить в «зазеркалье» нельзя ни в коем случае. Равно как и в реальности существует опасность влететь в нехорошую организацию, секту, сообщество и так далее.  Повторюсь: главное – человек должен понимать, зачем он использует этот инструмент. Опять мы вернулись к топору.

Муниципалитеты вне политики

– Для вас характерно, что критика в соцсетях часто направлена на мирские дела – коммунальные вопросы, систему муниципальной власти, гражданские и социальные проекты. Это в вас говорит бывший депутат и городской чиновник?

– Конечно, иногда прорывается мой административный и депутатский опыт. Сравниваешь, например, как там и как здесь организовано городское хозяйство. И, комментируя тверские новости, просто предлагаешь вариант европейского опыта в аналогичных ситуациях, который на практике показывает большую эффективность. У нас же чиновники ездят и по линии городов-побратимов, и лично на отдых в другие страны – видят же, что и как работает. Может быть, и есть сложности с реализацией в Твери, но даже попыток что-то предложить не видно.

– А в чем, по-вашему, эти сложности?

– Самое важное, что там есть местное самоуправление. У нас его нет. Вывески администрации города, городской думы есть, но самоуправления нет. Муниципальный бюджет выбивают из разных мест – дайте нам то, то и это. Но защищенных реальных доходных статей в бюджете нет. Поэтому откуда взяться местному самоуправлению? Второй ключевой момент – как выбирают городскую власть в Твери. В Италии в каждом маленьком городке, в каждой деревне есть мэр, которого выбрали жители этого же городка. И человек реально отвечает перед теми, кто за него проголосовал.

– Но у нас же это было буквально лет пятнадцать назад?

– Было, но сегодня восторжествовала вертикаль власти. Она уже работала в советское время, просто в то время так не воровали. Но тогда в основном распределяли.

– А вы в Вероне действительно вникали в работу городской власти, полномочий муниципалитета, коммунальной инфраструктуры города?

– Да, и я писал об этом на свой станице в Facebook, даже о том, как там делают ремонт дорог, как коммуникации в городе меняют.

– И как там меняют трубы?

– Так, что для жителей нет отключений тепла или горячей воды. Сначала ставят временные трубы, а потом копают и ремонтируют основную магистраль. И если ты производишь работы не в оговоренные муниципальным контрактом сроки, то твоей организации такие штрафы выпишут, что фирма перестанет существовать. Поэтому делают четко, быстро и с гарантией.

– Уточню: какие-либо инфраструктурные проекты в городе инициирует и несет за них ответственность исключительно муниципалитет?

– Именно так. Местное сообщество должно само организовывать жизнь своей территории. Нельзя, особенно в нашей огромной стране, чтобы федеральный центр говорил, как жить в каждом городе, селе, деревне. Люди, которые живут здесь и сейчас, должны решать, нужно им отремонтировать детскую площадку или обустроить новый колодец. Особенно благоустройство – вообще не тема федеральных программ. Тверь это наглядно подтвердила. Вместе с тем муниципалитет или сельское поселение должны иметь свои доходы, которые остаются именно у них.

Например, в Венеции сейчас у власти коммунисты, в Вероне – большинство у партии с ярким националистическим окрасом, у недавно выбранного горожанами мэра все четко и жестко. Где-то так, где-то иначе, но выбор делают люди.

Из Рима в Тверь

– Отец Сергий, переспрошу: вы хотите вернуться в Россию?

– Мне не нравится в Риме. Я могу это только рассматривать и просить.

– А просить вам нужно у Патриарха?

– Такое решение принимает Священный Синод. Но у меня есть веские причины по здоровью, чтобы просить возвращения в Тверь. Тяжеловато мне там.

– Вернетесь в Юность, в храм Ксении Петербуржской?

– Об этом тоже не мне судить, тем более сейчас в Твери новый митрополит, и никто не может сейчас сказать о том, где и кем будет. Мирскими понятиями я бы желал себе работы полегче, то есть остаться в статусе заштатного священника Тверской епархии, заниматься общественными делами церкви. Организации, в создании которых я принимал участие [«Союз православных мирян», «Сеятель», «Трезвичи» и др., – Ред.], существуют, и я готов им помогать дальше. И служил бы, в храмах , где необходимо.

Пустые храмы

– Отец Сергий, вы, безусловно, знаете, что в Твери светские власти называют главным событием этого года восстановление и открытие Спасо-Преображенского собора.

– Моя позиция твердая: «Бог не в бревнах, а в ребрах». Надо восстанавливать веру в людях, для этого идти к ним с Евангельской вестью, как завещал Спаситель. У нас есть микрорайон Южный – это, по сути, большой город, и там нет храма. Его строят уже лет тридцать, еще я священником не был, но помню ящики для сбора средств у церкви Покрова. За эти годы можно было много храмов построить…

– Церковь шаговой доступности, если позволено так говорить?

– Именно так и Патриарх говорит. Чтобы семьи вместе с детьми имели возможность приходить в храм. И это не подход – мы вам церковь построили, теперь вы к нам ходите. Сначала нужно собрать людей, которым это действительно нужно, а потом строить стены.

Что касается Спасо-Преображенского собора, то, по моему мнению, это новострой, который не имеет отношения ни к памятнику архитектуры, ни к истории духовной жизни Твери. На месте взорванного храма было вполне достаточно памятного креста, который мы поставили в 1997 году. К слову, после его установки в этом месте никто не молился. Мы совершали там службы в день убийства тверских губернаторов Слепцова и фон Бюнтинга – он похоронен в пещерах Псково-Печерского монастыря, где я служил по нему панихиды, – но ныне этого, похоже, никто не помнит. И вдруг появляется идея. Ведь вы посмотрите на такую же уже воплощенную идею огромного храма у вокзала – сколько там людей? Там пусто. Значит, людям это не нужно. Может быть, сначала следует сделать так, чтобы у горожан появилась духовная потребность в храме? Но есть ощущение, что эту потребность у общества намеренно отсекают. Уровнем жизни, передачами на центральных телеканалах, социальной неустроенностью и так далее. Мало кто разговаривает с нашими детьми с реальной добротой, кто к ним приходит с открытым сердцем… Семьи закрыты, они прячутся со своей социальной нестабильностью в том же телевизоре.

– Это крайне пессимистическая оценка.

– Мое мнение – Спасо-Преображенский собор – это проект не этого, а следующего поколения тверичан. И оно бы его построило. На совсем других принципах.

– Поясните?

– Нам было дано время с 1988 года – 1000-летия крещения Руси, чтобы воспитать в стране людей с православными ценностями. Но за эти 30 лет количество прихожан в храмах той же Твери не особо увеличилось. Поймите, церковь всегда была сильна общинами. Апостол Павел и другие апостолы не создавали храмы, они приходили к людям и беседовали, отвечали на их вопросы.  Вопросы, которые были актуальны тогда и остаются таковыми же и сейчас.

– То есть, вы полагаете, что восстановление Спаса – проект исключительно светский?

– Что теперь говорить, уже второй губернатор берет на себя ответственность за стройку. Ну освятят здание, куда «вбухали» неизвестно чьих и сколько денег. Орден – губернатору, почет – епархии. И что? Прихожан туда сгонять будут? Или это для туристов построили?

– А вам не кажется, что это вопрос покаяния власти за взорванный их предшественниками храм?

– А кто кается? Чтобы покаяние состоялось, власть должна признать, что уничтожила храм. Я про такое не слышал. Повторюсь: восстанавливать Спас должно бы было следующее поколение, которые мы еще имеем шанс подготовить к этому. Не строя пустующие храмы, а идя к людям с верой и любовью.