Тверская писательница рассказала о том, как отмечали Новый год 100 лет назад

Новый год – время, когда взрослые и дети ждут чудес и загадывают желания. Кто-то хочет новую игрушку, а кто-то – чтобы не болели родные и близкие.

А о чем мечтали ровно сто лет назад, о чем просили Деда Мороза и Снегурочку в праздничную ночь 1916 года наши прабабушки и прадедушки? Ответы на эти вопросы знает детская писательница, в руки которой перед самым Новым годом попала одна очень особенная книга.

В руках у детской поэтессы Гайды Лагздынь оказалась Новогодняя энциклопедия. Особенность этой книги в том, что за современной обложкой скрываются самые настоящие предновогодние традиции, существовавшие на рубеже XIX и XX веков. Сейчас мало кто знает, что в ту эпоху елки украшали свечами и самодельными игрушками из воска, последние таяли и создавали мерцание, заменявшее гирлянды. Совсем другим было отношение и к детским забавам.

— “…Суетилась детвора./Все лепили куклу снежную средь широкого двора”. В наше время это называется “лепить снеговиков”, а у них это называлось куклой снежной. Вот она и изображена немного другой. Если сейчас кастрюлю надевают или метлу дают, то здесь мы видим, что метла в стороне, – рассказывает детская писательница и поэтесса Гайда Лагздынь.

Репринтное издание 1916 года Гайда Лагздынь получила накануне Нового года. Как признается сама поэтесса, для нее это лучший подарок. Именно эту книгу она называет настоящим кладезем знаний о прекрасной эпохе, которая так трагично прервалась. В 10-е годы XX века елки были не новогодние, а рождественские. А вот мечтали люди, по мнению Гайзды Лагздынь, всегда об одном и том же: юные девушки – о любви, дети – об игрушках и конфетах.

— Что покупалось для проведения праздника? Фунт драже, фунт разноцветных мятных лепешек, фунт монпансье. Это слово французское, сейчас его не помнят почти, а это леденцы такие, – говорит писательница.

Сама Гайда Лагздынь в детстве могла только мечтать о таких конфетах. Юные годы писательницы пришлись на одно из самых трудных времен для страны – конец 30-х – начало 40-х годов, когда людям было совсем не до веселья.

— Я когда вспоминаю 300 граммов хлеба, которые полагались на иждивенцев, на котором мы выросли, да мне ничего не страшно. 300 граммов – и то мы выжили. А уж если буханка была, то это вообще большое богатство, – вспоминает Гайда Лагздынь.

Нынешнему поколению трудно представить, как встречать Новый год без елки и с одним хлебом. Однако что тогда, что сейчас, когда столы ломятся от изобилия, а под елкой лежит не один подарок, взрослые и дети одинаково ждут чуда, которое бывает только раз в году.