"Я не философ, я преподаватель философии"

О Борисе Львовиче Губмане говорить трудно и в то же время радостно. Почему трудно? Да потому что он слишком масштабный человек. Почему радостно?  По той же причине.

Люди не измеряются годами. Круглая дата, конечно, вещь приятная, но мало что говорящая о человеке, её достигшей. Борис Львович мужчина, поэтому кокетничать, скрывая свои года, ему совершенно несвойственно. Тем более что он был и остаётся немножко мальчишкой. Из него лучится немыслимый оптимизм, и он заражает даже печальных людей «бациллой радости».

Я видел Б.Л. напряженным, серьёзным и даже печальным. Однако в этом человеке доминирует неистребимая жизнерадостность. Все люди, что учились у него и что работают вместе с ним (я уверен – не ошибусь), в первую очередь воспринимают его добрую, открытую, почти смеющуюся улыбку.

Знаете, Борис Львович – свободный человек. Наверное, это не только достоинство, но – дар. В своё время он мне как-то мимоходом сказал: “Я не философ, я преподаватель философии”. Не слукавил, а поскромничал, потому что всякий подлинный философ скромен. И в то же время его собственные многочисленные книги по философии истории и культуры, изданные не только у нас, но и переведённые, – подтверждение его собственных научных достоинств.

Кстати, что касается упомянутого немца, Борис ещё в так называемые “советские годы”, в совершенстве усвоив английский, немецкий и французский языки, читал те книги, что были запрещены или неодобряемы властями. Читал не как “диссидент”, а как учёный.

Среди философской братии он стал одним из исключительных людей, которому в тридцатилетнем с маленьким “хвостиком” возрасте была дана степень доктора философских наук. Сегодня обычной квартиры не хватит, чтобы его дипломами обвешать стены.

Его переводы из Георгия Вернадского (тот писал свою русскую историю по-английски), из А. Тойнби, из Ж. Маритена и других – это достойный вклад в отечественную культуру, лишенную в своё время диалога с западной мыслью.

В то же время Губман одним из первых в стране – ещё до всяких “перестроек” – стал разрабатывать учебные курсы и писать научные статьи о как бы “забытой” русской философии, показывая, что она в лице К. Леонтьева, Н. Данилевского, В. Соловьева, Д. Мережковского, Н. Бердяева и ряда других является мощной и оригинальной составляющей мирового интеллектуального космоса.

Одновременно он, помня слова Достоевского о том, что русская литература – это и есть философия, создал и такой спецсеминар, посвященный философским проблемам в отечественной прозе и поэзии.

О работе ученого можно говорить бесконечно долго: то, что он заведовал кафедрой теории и истории культуры, то, как продолжает заведовать этой кафедрой, слившейся с кафедрой философии, то, как он отстаивает должности каждого из коллег…

Особый дар – художественное творчество. Борис прекрасно рисует. В детстве он учился в художественной школе, и до сих пор некоторые его “юные” работы (к удивлению “мастера”!) появляются на выставках. Диву даёшься, какие точные и тонкие, какие ироничные, а подчас и саркастичные карикатуры он умеет делать в считанные минуты с телевизионных «героев».

Что касается изобразительного искусства, то Губман пытается не пропускать ни одной художественной выставки в нашей стране, а когда бывает за границей (его очень часто приглашают на конференции в другие страны), то во время досуга предпочитает посещение музеев и картинных галерей. С ним бесконечно интересно беседовать о старой и новой живописи: он знает об этом очень много.

Диву даёшься и тому, как Губман умеет смотреть и оценивать кино – что старое, что новое. С ним безумно радостно спорить о тех или иных фильмах, а его осведомленность в этой сфере творчества просто поражает.

Литературная эрудиция Бориса Львовича чрезвычайно широкая. Но он постоянно «отслеживает» новые таланты – отечественные и зарубежные. Причём он интересуется творческой манерой того или иного неординарного писателя и горазд слушать и воспринимать объяснения особенностей того или иного литературного метода и стиля.
Но самое главное не это. Когда он просто выходит на улицу – не на занятия, а просто так, – его узнаёт весь город. Он улыбается, и люди улыбаются в ответ. Люди здороваются, обмениваются с ним парой фраз. И, знаете, всем от этого хорошо. Теплее как-то…

С юбилеем!