Ролевые игры в Тверской области с точки зрения врача-психиатра

С 20 по 24 августа в лесу под Тверью проходит ролевая игра по мотивам настольной и компьютерной игры “Вархаммер”. В месте проведения мероприятия можно увидеть разнообразных персонажей, переодетых в эльфов, орков и прочих фантастических существ.

И если для участников игры весь это косплей представляется вполне нормальным действом, то простые граждане очень часто относятся к таким людям с опаской. А что по этому поводу думают специалисты человеческого разума – психиатры? Двое врачей-психиатров Оксана Васильченко и Дмитрий Краевский углубились в одну из ролевых игр, прошедших в Тверской области, и поставили диагноз для участников.

Представьте себе такую картину: двое психиатров находятся в окружении эльфов, гномов, троллей, драконов и прочих сказочных существ. При этом дело происходит не на их рабочем месте. И не несутся они в один из загородных поселков в машине скорой помощи, фиксированные к носилкам. Просто на одном из своих полигонов Тверской клуб ролевых игр проводит своё очередное мероприятие. А врачей руководство клуба любезно пригласило посетить игру в качестве наблюдателей: попросили оценить происходящее через призму профессионального опыта и знаний.

В течение нескольких дней в дневное и ночное время нами наблюдались различные коллективные и индивидуальные взаимодействия игроков, проводились свободные беседы с ними. При наблюдении, врачи прежде всего обратили внимание на отсутствие интенсивного прессинга на участников игры. Роли не были жестко детерминированы правилами и указаниями мастеров игры. Каждый участник мог, приложив минимальные усилия, модифицировать свою роль или даже вовсе изменить её. Недосыпания игроков, жизнь в условиях туристического лагеря и наличие интенсивных стрессовых ситуаций также создавали условия для выявления индивидуальных, в том числе и психопатологических особенностей участников.

За всё время наблюдения врачи не зафиксировали какие-либо явные психопатологические явления. Все попавшие в поле наблюдения вели себя вполне адекватно, четко различали границу между игрой и реальностью. Особое внимание на пониженную агрессивность игроков и высокий уровень их самоконтроля. Во время самых напряженных моментов игры – штурмов крепостей – врачи не заметили ни одного случая реальной, “неигровой” драки. Сражения быстро прекращались по команде мастеров.

Игроки практикуют весьма оригинальный метод решения межличностных конфликтов. В критических межличностных ситуациях они имитируют драки, используя игровое оружие по определенным правилам. При этом в отличие от реальной драки отсутствует физическая агрессия на организмы друг друга.

Также врачи наблюдали множество разнообразных ситуаций, в которых соприкасались различные игровые персонажи – представители различных видов, рас, культур, лиц, отличающихся по игре своими индивидуальными способностями. В большинстве таких ситуаций был отмечен высокий уровень толерантности к инаковости партнёров по коммуникации. Причем это вряд ли можно объяснить слабым интересом к игре и своей роли – большинство участников хорошо вживались в свои роли.

В процессе игры каждому игроку приходилось попадать в огромное количество коммуникативных ситуаций различного содержания. Ситуация во время игры постоянно менялась как в целом, так и для каждого конкретного игрока в отдельности. Это требовало от всех и каждого быстрой и постоянной переориентировки и переадаптации.

По наблюдениям специалистов, по сообщениям игроков и организаторов от каждого требовалась основательная многонедельная подготовка к игре: освоение соответствующей исторической и мифологической информации, продумывание стратегии своего поведения в выбранной роли и создание своего имиджа. В ходе игры врачам довелось наблюдать ситуацию, когда глава одной из игровых церквей совершил литургию на латинском языке и проводил соответствующие обряды. Были и другие наблюдения основательной подготовленности участников.

Некоторые психиатры придерживаются мнения, что ролевые игры есть разновидность поведения, уводящего от реальности социально дезадаптированных людей. В этом случае, по наблюдениям врачей, большинство игроков, с точки зрения социальных критериев, были вполне адаптированы к жизни в современном российском обществе. Основная масса участников данной игры были либо студентами вузов, либо людьми имеющими постоянную работу и заработок выше прожиточного минимума. Признаков полного ухода в игровой мир, вытеснения игровым миром реальности замечено не было.

Уход от реальности признаётся определённой группой специалистов в области поведенческих наук патологией и негативным явлением. Плохо ли это? Патология ли это? С этим мнением можно поспорить. Во-первых, уход из этой реальности есть приход к другой реальности, пока ещё не воплотившейся в действительность – более лучшей с точки зрения данного человека. То есть, человек дезадаптируется в нынешней реальности, но прекрасно адаптируется к другой. Если бы сейчас вдруг реализовалась бы эта альтернативная реальность, он был бы, с точки зрения тех же самых специалистов, самым адаптированным и нормальным в полном психиатрическом смысле этого слова человеком.

“Уход” из реальности которая человека не устраивает и которую он не может изменить спасает его от хронической психической травмы и следовательно снижает риск возникновения у него психического заболевания. Что касается ролевых игр, то врачи не заметили признаков “ухода” от реальности. Но даже если такой “уход” и имеет место, все вышесказанное не позволяет априорно обозначить его как патологию и негативное явление.

На основе всех наблюдений психиатры пришли к выводам, которые можно считать предварительными научными гипотезами, требующими для своей проверки и обоснования более глубокого и основательного научного исследования:

1) Ролевое движение и сами ролевые игры не являются авторитарными системами, подавляющими личности и свободы своих участников.
2) Ролевые игры позволяют раскрыться творческому потенциалу личности, способствуют её самореализации.
3) Участники ролевого движения обладают более низким уровнем агрессивности по сравнению с остальной популяцией.
4) Ролевое движение создало модель конверсии агрессии в наиболее социально приемлемые формы. Возможно, что данная модель могла бы оказаться (при определённых условиях и изменениях большого социума) вполне эффективной и жизнеспособной и за пределами ролевого движения.
5) Участие в ролевых играх:
· повышает межвидовую, межрасовую, межнациональную, межсубкультурную толерантность, и толерантность к любым индивидуальным отличиям. Данный эффект весьма актуален в современном российском социуме, пропитанном расистскими предрассудками, ксенофобией и нетерпимостью к проявлениям индивидуальности;
· приучает легче переносить перемены, быстрее приспосабливаться ко всему новому. Оно поможет их участникам легче войти в будущее, избавит от Тоффлеровского “футурошока”;
· расширяет репертуар социальных ролей поведения, тем самым повышает степень адаптации к современному социуму;
· расширяет возможности социальной перцепции, т. е. понимания и правильного восприятия других людей. Помогает овладеть моделями оптимальной коммуникации;
· развивает воображение, фантазию, помогает расширить взгляд на окружающий мир.
6) Нет достаточных оснований утверждать, что ролевые игры уводят от реальности.