Сербский политолог - об отношениях с НАТО и росте рейтинга Владимира Путина

Украинский кризис – стратегия против тактики, считает Душан Пророкович.

Дискуссии о характере, причинах и последствиях эскалации украинского кризиса не ослабевают, не теряют масштаба и интенсивности. В Черногории им даже удалось затмить десятилетия споров о сербском, черногорском, сербско-черногорском и черногорско-сербском языках. Зарубежным зрителям это не покажется особо интересным, для отечественных летописцев это, безусловно, эпохальная перемена. Об этом своей колонке на сайте ИН4С пишет сербский политолог и колумнис Душан Пророкович.

– Новая поляризация во всей Европе проецируется по другой вертикали, и балканские народы не остаются в стороне от этого. Кстати, само обсуждение часто напоминает сцены из культового фильма Божидара Николича «Три билета в Голливуд». Я за русских, я за американцев!? Это явление связано не только с нашим, балканским, или сербским, или черногорским, или сербско-черногорским политическим базаром. О нет, вовсе нет! Это явление обнаруживается в континентальном масштабе, оно во всех отношениях заслуживает прилагательного европейского. Сверху вниз, в основном из Брюсселя, каждый день посылаются сообщения о том, что политкорректно, а что нет, с сопутствующими прогнозами скорой победы, что, наверное, должно мотивировать «партнеров». Последнее в серии исходит от Урсулы фон дер Лайен, которая оценивает, что России грозит банкротство, экономический коллапс, падение валового внутреннего продукта, рост инфляции, рост безработицы, отъезд молодых людей из страны… Она забыла добавить ранее представленные тезисы избранных аналитиков о том, что разгневанные олигархи готовятся спровоцировать демонстрации и политические перевороты. Путин уходит, потерпите еще немного, – считает политолог.

Также он говорит, что термин «партнеры» на самом деле является эвфемизмом старого, более точного и более подходящего термина «вассалы». И кто спрашивает о периферийных государствах и подобных государствам созданиях, что правильно, а что нет? Их работа — следовать. Вассалы служат не для того, чтобы спрашивать, договариваться с ними, что-то согласовывать, а для того, чтобы принимать решения и реализовывать их в оперативном плане. И повторять мотивационные речи. Ведь у ЕС уже никто ничего не спрашивает. В один вечер рассыпались внешняя политика и политика безопасности, которые «держались» на шатких ногах до того рокового февральского вечера. Внешняя политика и политика безопасности ЕС определяется в Вашингтоне. Предлагая объяснение типа – нам пришлось это сделать из-за европейской интеграции или европейской солидарности, кажется трагикомичным, поскольку в данных обстоятельствах оно указывает на вассальный статус одного периферийного актора по отношению к другому вассалу, а не по отношению к империи. Без независимой внешней политики и политики безопасности ЕС является вассалом Соединенных Штатов, а балканские государства и подобные им государства нацелены на то, чтобы быть вассалами ЕС как американского вассала.

Похлопывание по плечу на саммитах НАТО наших президентов, премьер-министров, министров и премьер-министров принципиально этого не изменит. Обострение украинского кризиса, помимо множества других изменений и подтверждений, приносит «цементирование» периферийного статуса Балкан по отношению к «коллективному Западу», третье место в лиге для всех «региональных игроков». Грустный и депрессивный, но раздетый до конца и до боли правдивый в этой «военной обстановке». Жак Бо описал, как это выглядит в случае с Украиной: «Я думаю, что с самого начала президент Украины Владимир Зеленский попал в ловушку западных союзников.

– Американцы и англичане совсем не хотели мира на Украине. Это план ослабления России. «Украина на самом деле никого не интересует, эта страна — просто инструмент, чтобы попытаться ослабить Россию. И китайцы об этом знают. Вот почему они не хотят отказываться от своих отношений с Россией. Фон дер Лайен еще не ответила, но она, несомненно, хочет сделать это: откуда китайцы знают, что такое независимая внешняя политика и политика безопасности, они плохие бухгалтеры! И ещё она хочет добавить в конце: Путин уходит, потерпим еще немного! Но когда развязана пропаганда и игнорируются политически адекватные вертикали, призванные поддерживать мотивацию западного мнения на антироссийских позициях, вместо сцен из «Трёх билетов в Голливуд» – реальность, – считает Пророкович.

– С одной стороны, заметно, что США пожертвовали стратегией ради тактики. С другой стороны, заметно, что в Москве решили пожертвовать тактикой ради стратегии. Что это означает на практике и как повлияет на будущие события? Жак Бо совершенно прав, когда утверждает, что на Западе “украина никому не интересна”. Весь «Украинский проект», готовившийся со второй половины последнего десятилетия ХХ века и введенный в операционную фазу в 2013 году, служит ослаблению России. Концептуально Збигнев Бжезинский давно писал о важности Украины для ослабления России. За ним последовали американские и британские теоретики, стратеги и аналитики. Это просто часть великой стратегии по контролю над евразийской континентальной массой, это политическая цель, – подчёркивает Душан Пророкович. – Однако с началом русской операции необходимо было отождествить политическую цель с военной. Военное поражение Киева также означает, что великая стратегия провалилась, от давно поставленной политической цели ничего не осталось, и предпочтение отдается тактике поддержания российского прогресса с постоянным вооружением украинских сил, регулярных или военизированных, какими бы они ни были. Это промедление осуществляется с параллельным введением санкций, объявлением России отступническим государством и действиями через международные организации везде, где это возможно, с целью политически изолировать Москву, экономически истощить ее и политически дестабилизировать ее внутри страны и на международной арене. Без военного сдерживания российского прогресса даже эти параллельные действия не могут принести больших результатов, поскольку и в теории, и на практике известно, что военная победа гарантирует лучшую переговорную позицию и политические выгоды.

Напротив, российские центры принятия решений явно отдавали приоритет политическим целям перед войнами, то есть военный прогресс является лишь частью более широкого (гео)политического плана по формированию многополярной структуры мировой политической системы и новых правил мироустройства. Игра, тактика, развертывание юнитов на определенных направлениях с использованием техники, маневры, за которыми ежедневно следит заинтересованная аудитория, наконец, овладение определенным пространством, в этом «матче» является важным, но не приоритетным, а потому и «фактором времени» не играет решающей роли. Закончатся ли отдельные запланированные боевые действия рано или поздно, не имеет решающего значения. Это утверждение требует дополнительных пояснений.

О возможном «российском военном участии» спекулируют давно, в первую очередь в «западных коридорах» и «осведомленных кругах», а начиная с осени 2021 года все чаще и чаще. Россия предложила Соединенным Штатам соглашение о стратегическом партнерстве, и после двусторонней встречи двух президентов в Женеве казалось, что «дверь открыта» для некоторого прогресса. Логично предположить, что обсуждалось все, в том числе и возможные последствия срыва переговоров и «закрытие двери».

Это та часть, которую дипломаты любят описывать фразой «мы предупредили другую сторону». Вот если с другой, то в данном случае американскую сторону предупредили, что будет эскалация, если она не прекратит определенную деятельность в Украине (а этой деятельности накопилось с 2013 года максимально, из лабораторий “странного назначения”, которые возможно, послужило производству биологического оружия, через открытую поддержку неонацистских движений к тому, что на последней Мюнхенской конференции по безопасности президент Владимир Зеленский намекнул на “возрождение” военной ядерной программы, для которой у “украинской системы” были ресурсы) , то ему предстояло просчитать возможные издержки и выгоды такого развертывания.

Таким образом, стратегия России направлена на радикальное и быстрое снижение потенциала военной, политической и экономической мощи западного блока во главе с США с использованием ряда инструментов (от энергетики, зерна и внешней торговли в национальных валютах до весьма динамичных и масштабных дипломатическая деятельность на двустороннем уровне, благодаря которой оказывается открытая или негласная поддержка реализации этой стратегии важными центрами силы, в том числе членами БРИКС и рядом региональных держав в разных частях мира).

В этом контексте военный прогресс на земле, быстрее или медленнее, а также военные цели, установленные в Украине (какой бы вариант ни был), не имеют решающего значения, поскольку приоритет отдается политическим целям. Безусловно, недостатком такого подхода является то, что провал военной операции поставил бы под угрозу реализацию стратегии и достижение политических целей. Но, учитывая развитие ситуации до сих пор, уничтожение украинских войск (потери в технике, технике, вооружении и живой силе невосполнимы, украинские войска практически остались без сил РВ и ПВО, ВМФ, значительной части механизированных – бронетанковых частей и непреодолимые проблемы со снабжением на такой большой территории и длинной линии фронта) и превосходство русской армии, в конце концов, этот вопрос не должен подвергаться сомнению. На самом деле наибольшую опасность для поддержания военного прогресса представляла поддержка общественным мнением таких действий и возможная демотивация офицеров и солдат к участию в них. Здесь тоже надо вернуться к заявлениям Урсулы фон дер Лайен и американской тактике. Путин уходит, потерпите еще немного.

Выяснилось, однако, что Путин укрепил свой рейтинг в общественном мнении, давно не имел такой поддержки, что мотивация продолжения военного продвижения выше, чем в начале операции, и что американское предпочтение тактики в среднесрочная перспектива может оказаться фатальной. Провал в планировании остановит дальнейшую реализацию великой стратегии, начатой во времена правления Збигнева Бжезинского. То, что вассалы будут продолжать хором повторять политкорректность, и тем самым пытаться угодить тому, кто до сих пор обо всем спрашивает в западном блоке, реальности не изменит. Наоборот, это повлияет на продолжение самообмана, и плохое представление о том, что эскалация украинского кризиса в глобальном масштабе продлится. Это не фильм, это не декларация принципа «я за русских, я за американцев», а (гео)политическое землетрясение, которое переконфигурирует известные доселе международные отношения, меняет относительный силовой потенциал отношений между ключевыми действующими лицами и радикально меняет мир, в котором мы жили до сих пор.