Украинское дежавю

Про Украину в последнее время не писал только ленивый. Поэтому писать на эту тему не хочу и не буду – написано уже и лучше, и доходчивее. Просто глядя на состояние ВС Украины, как-то сразу приходит на ум, что где-то я такое уже видел, и даже участвовал.

Итак по порядку. В 1993 году молодой выпускник Тверского политехнического института с удивлением обнаружил, что работать негде. Страна в затяжном пике, кругом бандиты – кооператоры, рост цен, тотальная безработица и пр. прелести юного капитализма. Помыкавшись в поисках работы, устроился каменщиком – бетонщиком – арматурщиком в ПМК. Зарплату платили плохо, с задержками по 3-4 месяца. Но тогда как-раз ввели ваучеры, и чтобы бумажка не пропадала, были куплены акции предприятия (ПМК) в количестве 10 штук. Оказалось, что я единственный, кому удалось приобрести такое количество акций, так как при странной системе дележа, когда работники писали сколько они хотят получить акций, а потом количество акций пропорционально делилось на заявленные. Итого, у руководства оказалось процентов 90, потому, что они написали на все количество, а рабочие, написавшие по 10-20 штук – получили по одной. Я ради прикола поставил 100 и стал “олигархом”)))

Это о состоянии государства, потому как сейчас можно пойти получить работу в течении дня. А в то время люди готовы были на любую, повторяю любую работу, но ее не было. Поэтому мы ходили собирать бутылки, сдавать цветмет, подряжались на какие-то халтуры, торговали барахлом и т.д. Не жили – выживали. И тут приходит мне повестка из военкомата – явиться с вещами, так как меня призывают лейтенантом-срочником на два года. Как законопослушный гражданин и окосев от состояния “гражданки” того времени, я справедливо подумал, что хуже уже быть не может (ох как ошибался). Ну и попал служить в Тверскую бригаду РСЗО “Смерч” командиром взвода управления в апреле 1994 года. Работа (пардон служба) была практически по специальности – топогеодезическая привязка стартовых позиций. В армии в то время был жуткий некомплект офицеров младшего звена, а также солдат, техники, запчастей, материальных средств, горючего и прочего. Т.е. как то разом не стало ничего.

Первым сюрпризом было отсутствие на складах военной формы. Придти то я пришел, а одевать меня не во что. Солдат одевали со складов НЗ в форму образца Х.З. какого года – в галифе, гимнастерки, пилотки. Часть дедушек тарилась где-то “комками” – полевой формой белого цвета. Говорили ее сделали для участия в “Буре в пустыне”. Но как-то не срослось, а форма осталась. Офицеры очень ценили натовскую четырехцветную форму – доставали ее на базаре, где почему-то стояли толпой жены “тыловиков” и торговали всем. В результате “переговоров и пузыря водки” я стал обладателем вполне приличного комплекта полевой формы, только обуви не было и ремня не дали. В таком виде и был представлен личному составу – в камуфляже, кроссовках и без ремня. Надо сказать, что военной выправкой никогда не страдал – поэтому видок был тот еще. Напротив стоял мой маленький взвод из ТРЕХ! человек. Все разномастные, грязные, с язвами на руках от нехватки витаминов. Ну что, как -то начинать службу надо.
Взял их, пришли в бокс, принял у зам.комбата по службе РАВ вверенную технику по списку и понеслось. Через три дня комбриг устроил выволочку из – за меня зам по тылу и ремень нашелся. С повседневной формой была беда – ее не было, задачу решил проще пришел на строевой смотр в шинели и в полевой форме с сапогами. Крику было до второго этажа – потом б/у чью-то форму мне нашли. К слову за всю службу в ВС до 2001 года кроме полевой формы я так ничего и не получил.

К срочникам в ВС было отношение снисходительное, звали нас “пиджаками”, офицеры смотрели свысока, постоянные приколы и шуточки. А я упертый. Думаю ладно, сделаю я вас на низком старте – через полгода я один из лучших командиров взвода, у меня техника в идеальном состоянии, на полевых выходах оценки отлично, установки для стрельбы сдавал всегда и т.д. Зауважали, реально. Правда пришлось научиться бухать по черному, до армии я вообще не пил. А если в ВС не пить – просто не выживешь. Постоянно в состоянии стресса. Полевой выход – норма по 0,5 литр водки с носа на каждый день. (А какое пойло тогда было – Распутин, спирт Роял и прочее непознанное. Польша рулила) Из трех дивизионов реально в поле можно было вывести один. Поэтому на полевые выходы выезжали по очереди, передавая солдат и  переставляя запчасти и аккумуляторы. Воровство было страшное – всё самое ценное (наборы ЗИП, приборы ночного видения ПНВ-57 и прочее хранили по домам). Задержки зарплат просто потрясали – на момент увольнения задолженность по пайковым у меня составляла 14 месяцев, по денежному довольствию – 6 месяцев, за семь лет службы получил всего 3 комплекта полевой формы и все. Хотя для “технарей” было положено менять форму один раз в полгода. По части постоянно шлялись непонятные личности в иностранной форме, что-то уточняли в своих картах, вели какие-то переговоры с командованием. Говорили, что натовские наблюдатели. Потом в штабе зачем -то вывесили таблицу зарплат армии США.
Зачем? Начфин из задрепозного майора-финика превратился в значимую фигуру, все перед ним унижались. Еще запомнилось – послали меня в Мулино (Нижний Новгород) в командировку, а денег нет. Я комбригу докладываю :”Ехать не на что”. А он мне в ответ:”У офицера деньги должны быть всегда – ваши проблемы”. И мое денежное довольствие на момент увольнения составляло порядка 60$. Я бы никогда не уволился – мне нравилась служба, только деньги кончались на пятый день, жалко было детей.

Про Чечню. И все бы было ничего, только в декабре 1994 года Борис Николаевич решил ввести войска в Чечню. И тут началось – трупы, репортажи, полностью уничтоженная Майкопская бригада и т.д. Собирают нас на собрание офицеров и говорят, надо посылать людей в командировку, только отметка о том, что поедешь в Чечню не будет. А будет стоять Московский ВО и все. При этом старшие “боевые” офицеры начали доставать из трусов справки о своих инвалидностях болячках, больных мамах и прочим. И оказалось, что кроме 27 лейтенантов-срочников и посылать то некого. Собралась комиссия – вызывают всех по одному: “Говорят, готов выполнить свой воинский долг, а нет, тюрьма твой дом”. Не повезло нашим командирам – первый я шел. Говорю: “Господа офицеры – вы же меня уму-разуму учили, рассказывали о своих подвигах. А теперь в кусты? Я согласен вместе с бригадой, как командир взвода управления – обученный и готовый хоть завтра. Только пишем приказ, подписываем контракт, выдаем квартиру в Мамулино (немцы тогда как-раз заканчивали), комбрига вперед со знаменем. А так меня куда – я миномет на кафедре два раза в руках держал, ничего не помню и не умею. А воюем за что – может враг напал? Валила бы эта Ичкерия в туман. Там две банды бабло делят, а мы полезем за них под раздачу”. Потом вышел, собрал пацанов, объяснил на пальцах, если все откажутся – ни хрена не будет.

Апосля пришел приказ – срочников офицеров не посылать, только в составе части. А потом те офицеры, кто туда катался начали рассказывать про неприкосновенные дома-заводы, “коридоры для бандитов”. Прав я был – в 1994 году не было войны, были бандитские разборки. Помню как стояли в оцепление составов, которые отправляли в Чечню, как солдаты-срочники врассыпную убегали по кустам, как матери ложились на рельсы. Как собирали контрактников – одна пьянь и уголовщина, раздали им всем форму, каски, бронежилеты. Они половину уже в Твери продали и пропили, в самолеты грузили их пьяными, два случая поножовщины были за три дня. Ясен пень – что это просто мясо для антуража и мародеры готовые. Как массово писали офицеры рапорта об увольнении и не из-за страха – людям было стыдно в этом участвовать. Был у нас капитан – прошел не один конфликт. Он так на собрании офицеров встал и говорит – воевал, награжден, ранен, трусом меня никто не назовет, а служить по командованием урода (это о Ельцине) не буду и вышел. И больше в часть не пришел.

А теперь смотрю я новости из Украины 2014 года – у армии обмундирования нет, вооружения нет, питания нет, морального духа никакого, цели непонятны, зарплата 50 долларов в месяц, официального приказа на отправку не дают, матери блокируют автобусы и трупы, трупы, трупы… 1994-й российский год вернулся в 2014-й украинский. Твою мать.