"...Неоднократно распространял заведомо ложные измышления..."

В нынешнем декабре исполнилось двадцать лет со дня крушения Советского Союза. За прошедшее с 1991 года время в стране выросло поколение, не знавшее многого из “того времени”.Всесильного КГБ, однопартийной системы, безальтернативных выборов кандидатов нерушимого блока коммунистов и беспартийных, выражения «это не телефонный разговор», отсутствия джинсов в торговле. Лишь недавние митинги в Москве с последующими арестами на несерьезные сроки в 15 суток активистов блогосферы немного напомнили, казалось, навсегда ушедшие времена.

А ведь во времена СССР легко и надолго сажали и за куда более мелкие провинности перед государством, в частности, за распространение нелегальной литературы. Стоит, пожалуй, кое-что рассказать ностальгирующим по советскому прошлому согражданам. Вот, например, какая история приключилась в городе Калинине в конце 1970-х годов. Ее участники отправились согласно решению самого гуманного суда в мире в далекие неприветливые края, куда впоследствии отправился и миллиардер Ходорковский со своим коллегой Лебедевым.

События стали предметом рассмотрения в зале областного суда. Открытое судебное заседание состоялось 18 сентября 1980 года. На скамье подсудимых находились два человека: 51-летний инженер-физик Иосиф Дядькин и 27-летний младший научный сотрудник НПО «Центрпрограммсистем» Сергей Горбачев. Фамилия второго подсудимого в 1980 году ни с чем не ассоциировалась – до вхождения на престол советской страны Михаила Горбачева оставалось долгих четыре с половиной года.

В жутких антигосударственных преступлениях. Точнее, их судили по статье 190 прим УК РСФСР «Заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй». Причем, по мнению следственных органов, Дядькин порочил советский общественный строй неоднократно на протяжении 1976-1980 годов, как в устной, так и в письменной форме. Горбачев же осенью 1979 года размножил (раньше это означало “отпечатал на пишущей машинке”) брошюру «Неполитические письма» и передал ее некоему гражданину Голицыну.

Как же были совершены эти чудовищные преступления?

Из материалов уголовного дела:

«Дядькин, по месту работы, среди сотрудников Калининского отделения Всесоюзного научно-исследовательского института геофизических исследований скважин, неоднократно распространял заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй, сводившиеся к тому, что Октябрьская революция и гражданская война привели к напрасным жертвам и развалу экономики, в коллективизацию было разрушено сельское хозяйство, уничтожена лучшая часть крестьянства. Социализм является режимом насилия и массового истребления народов. Помощь ЧССР (теперь Чехии), Афганистану характеризуется как агрессия, а к возникновению второй мировой войны привела внешняя политика Советского Союза. Права и свободы граждан в СССР ограничены.
Об ограничении якобы прав и свобод в проекте новой Конституции СССР Дядькин заявил в июне 1977 года на собрании работников КО ВНИИГИС при обсуждении проекта и передал в президиум собрания клеветническое заявление об этом».

Уф, не знаю, как бумага выдержала подобные пассажи текста приговора суда! Сплошная антисоветчина! А машинистке и вовсе следовало залепить уши, глаза и рот, оставив лишь руки. Дядькин – очень смелый человек, раз «порочил» СССР не только на кухне и в курилке, но и на собрании, посвященном принятию Конституции.

Но судили его все-таки не за разговоры. Как говорил шеф гестапо Мюллер, «болтают многие…». Дядькина судили за его работу «Статисты». Осенью 1997 года мне, тогда начинающей сотруднице газеты «Вече Твери», удалось побеседовать с Иосифом Гецелевичем. Вот цитата из того интервью:

“- Иосиф Гецелевич, как случилось, что вы стали диссидентом?

– Когда вышел «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына, я понял, что те репрессии, которые там описаны, имели столь массовый характер, что они должны отражаться на демографии населения СССР. Поскольку я физик-математик, то попробовал по опубликованным в СССР данным подсчитать, сколько же человек погибло. Официальные данные давали сведения только за те годы, когда репрессии были незаметны на фоне других демографических процессов. А в промежуточные годы ничего не давали. Вот я в эти промежуточные годы и пытался подсчитать число репрессированных и в самиздате напечатал соответствующую работу. Она называлась «Статисты». По моим данным, во время коллективизации с 1928-го по 1936 год погибло не менее десяти миллионов жителей, с 1937-го по 1941 год – четыре миллиона, а во время Великой Отечественной войны погибло тридцать миллионов человек, а не семь, как сообщалось сразу после войны, и не двадцать, как заявил Хрущев…”

Я спросила, понимал ли он, что его могут посадить.

«Конечно, понимал, – ответил Дядькин, – хотя и надеялся, что не всех сажают. Но когда выслали Сахарова (это произошло в 1977 году), то стало ясно, что шансов уцелеть почти нет».

Дядькин написал «Статистов» в 1976 году и отдал в самиздат. Из Москвы работа была переправлена на Запад, и ее опубликовал Никита Струве в своем журнале «Вестник русского христианского движения», а потом еще и Солженицын в США.

Сергея Горбачева судили за то, что осенью 1979 года он размножил в 4 экземплярах на пишущей машинке брошюру «Неполитические письма» (полученную от неустановленного лица – значит не выдал товарища). Этого было достаточно для заведения уголовного дела.

Из материалов уголовного дела:

«В суде Дядькин и Горбачев вину не признали.
Горбачев признал, что размножил брошюру, но клеветнической он ее не считал.
Дядькин также не отрицал факта написания «Статистов» и других работ, но, как он заявил на суде, «получение и распространение любой информации он не считает преступлением».

Впрочем, суду и не требовалось признания подсудимых. Хватало свидетелей. Пожалуй, стоит назвать их имена. Коллеги Дядькина по институту Базин, Сидельников, Юматов, Гель, Белоконь, Аксенов, Буханов пояснили суду, как именно «клеветал» Дядькин на советскую действительность. А ведь они не могли не знать, чем обернутся для их товарища такие показания. Лишь свидетель Лозовский ограничился информацией о своем знакомстве со статьей «Статисты».

Помимо показаний свидетелей было проведено множество экспертиз. Техническая сообщила, что статья напечатана именно на дядькинской машинке. Почерковедческая установила авторство рукописных поправок. Научная комплексная (?) экспертиза сказала, что работа Дядькина не соответствует исторической действительности и является клеветой. То же заявила и демографическая экспертиза.

К делу приобщили также номер журнала «Вестник РХД» с упоминанием о начале публикации «Статистов».

В общем, “дело клеветников” росло и пухло день ото дня. Серьезные люди в погонах ежедневно неутомимо трудились, чтобы вкладывать в папки все новые и новые бумажки. Следствие шло довольно споро. Дядькина арестовали 25 апреля 1980 года, Горбачева – 5 июня 1980-го. А суд прошел уже 18 сентября. Экспертизы, допросы свидетелей, подсудимых… следствие работало без передыху. Дядькина успели и в психушке подержать, но признать его психически ненормальным не удалось.

«Меня держали в камере СИЗО вместе с убийцами», – вспоминал Иосиф Дядькин. Следствие вела областная прокуратура, а не КГБ, как можно было ожидать. Дядькин заявил, что со следователями КГБ не скажет ни слова, это могло затруднить следственные действия.

И вот настал день суда. Судебная коллегия по уголовным делам Калининского областного суда в составе председательствующего члена суда Киселевой А.Н,, народных заседателей Чистякова В.П. и Шаврина Б.А. при секретаре Бородулиной Н.Н. с участием прокурора Сухорукова В.К. и адвокатов Князевой В.С. и Гущиной Л.П. рассмотрела в открытом уголовном заседании… приговорила признать виновными Дядькина… Горбачева… по статье 190-1 УК РСФСР… назначить наказание Дядькину три года лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего режима… Горбачеву два года…

Отбывать наказание Дядькина отправили сначала под Тобольск, потом перевели под Тюмень. Горбачев курсировал между Томском и Хабаровском. Все время заключения оба диссидента ожидали продления срока. Это была распространенная практика. Именно так поступили с христианским демократом Александром Огородниковым, дважды осужденным калининскими судами. Второй суд над Огородниковым, еще не отбывшим первый срок, кстати, состоялся в том же сентябре 1980-го, всего на 12 дней раньше, чем над Дядькиным и Горбачевым.

Дядькин и Горбачев отбыли свой срок от звонка и до звонка. За них заступались французские ученые и Солженицын. По отбытии срока разрешили вернуться домой. Дядькина даже взяли обратно на работу в институт. Но он не «исправился» – продолжал оставаться столь же свободным человеком, каким был всегда, поддерживал отношения с сосланными в Калинин диссидентами Сергеем Ковалевым и Вячеславом Бахминым. Ковалев в Калинине работал сторожем на стройке УВД, потом в горсаду и драмтеатре.

В 1987 году Дядькин и Ковалев из Затверецкой почты звонили в Горький Сахарову, и тот рассказывал о знаменитом звонке Горбачева (Михаила Сергеевича), по которому его вернули из ссылки. В 1992 году Дядькина реабилитировали.

Когда в 1997 году я готовила интервью с Дядькиным, то была убеждена, что времена, о которых он рассказывал, ушли в прошлое навсегда. Теперь эта уверенность не столь сильна.

Все имена подлинные, все события реальные.