Без рук, без ног, без вариантов: в Твери в картонной конуре замерзает забытый всеми инвалид

Искалеченный мужчина сам пытается делать себе перевязки и упрямо отказывается от очевидного спасения – уехать из города в дом-интернат.

Тверь, улица «набережная реки Тьмаки», XXI век. Во дворе-помойке двухэтажного необитаемого дома № 28 лишь один «постоялец» – 51-летний инвалид Евгений Трошков. Левая нога наполовину ампутирована, затянувшаяся некогда культя кровоточит. Правая нога искалечена неправильно сросшимися переломами. Пальцев на ней тоже нет – ампутированы. На грязно-сером бушлате лежат еще две культи – руки без восьми пальцев. Их тоже все ампутировали, все, кроме двух больших. Слышит лишь одним ухом – в другом порвана барабанная перепонка.

Холод и сырость пронизывают все вокруг – мужчина находится в картонной двухметровой конуре из щелей которой нещадно сквозит. Вход в конуру завешен бесполезным одеяльцем. Так выглядят отмеченные дурной славой трущобы в индийском Мумбаи. Но там хоть тепло, а в Твери нет. В такой обстановке утром 2 декабря и застал корреспондент Tverigrad.ru этого полуживого человека.

Евгений полулежит на грязном топчане, встать не может. На нем еще один бушлат, а на голове – грязная шапочка с «Лыжни России – 2012». Рассуждает здраво, трезв, не пьет.

– Встать не могу, открытая рана на ноге, – показывает он на культю. – Сам перевязываю. Бинты, перекись, есть пока. Как встаю немного, начинает кровоточить…

«Я полз, полз, полз…»

Евгений – бомж с паспортом, в котором нет прописки, зато сохранилась запись о бракосочетании образца 1990 года. Рассказывает, как в 1988 году, когда ему было 20 лет от роду, приехал в Калинин из далекой Удмуртии – города Камбарка. Окончил там машиностроительный техникум, в нынешнюю Тверь попал по распределению, устроился на хлопчатобумажный комбинат, получил комнату в общаге, встретил прекрасную девушку Веру. Поженились, родился сын, потом (с запозданием) его захотели призвать в армию, но на медкомиссии заподозрили туберкулез и служить не пустили. Потом была еще одна медкомиссия, которая туберкулеза уже не обнаружила. Но все это были мелочи по сравнению с тем, что ждало его впереди…

Отслужив четыре месяца, он узнал об измене жены и развелся. Вернувшись на «гражданку», обнаружил, что из общежития его выписали, ночевать было негде – так и стал лицом без определенного места жительства. Но рук не опускал, нашел себе новую женщину, с ней и жил.

– Пока ее мужик не вернулся из тюрьмы, пришлось уйти, – вздыхает и мерзнет он.

Работал помощником повара, сторожем, разнорабочим, жил то там, то сям, то в вагончике на пилораме, то у знакомых. Но это был еще не «край». Окончательно под откос все пошло вечером 4 января 2016 года.

– Вышел из магазина на улице Тихвинской, в руках пакет с едой, краем глаза вижу, что в темноте на меня летят три фигуры, подскочили, ударили по голове, барабанную перепонку порвали, упал, сломали ногу в двух местах, украли документы и были таковы, – сбивчиво вспоминает он. – Я пополз по льду, цеплялся за него ногтями, подтягивался по сантиметру и полз, полз, полз…

Так и дополз до горбольницы № 1. Пальцы на руках к тому моменту уже были отморожены, говорит, пока лежал в травматологии со сломанной ногой, они начали чернеть – гангрена, ампутация. Сломанная в двух местах нога срослась неправильно. Так Евгений и стал инвалидом.

Упрямый до смерти

После выписки он попал в Дом милосердия, где ему помогли восстановить документы. Прожил там долгое время, затем, как мог, ушел, ковыляя. Однако вскоре он опять попал в больницу, где ему ампутировали половину другой ноги, а на переломанной «отняли» пальцы. И вновь Дом милосердия, и вновь, летом 2019-го, он оттуда ушел.

– Мне предложили ехать в интернат в Вышний Волочек или Ржев, но я отказался, – пытается объяснить он. – Хочу жить в Твери.

Евгения подобрал сердобольный мужчина Сергей, который и определил на ПМЖ в конуру, сам же и помог ее соорудить, другого жилья, понятное дело, предоставить не мог. С тех пор, вот уже почти полгода, инвалид живет здесь, хотя жизнью это и сложно назвать. Сергей не бросил его, приходит, приносит продукты. Помогает и узнавшая о человеческой трагедии тверичанка Анастасия Вольнова, которая раньше жила в этом самом доме № 28. Ходит в магазин, покупает продукты. Деньги, карточку с пенсией по инвалидности (порядка 9000 рублей), дает ей сам Евгений, доверяет.

– Тяжело он живет конечно, – говорит девушка, – сейчас здесь очень холодно. Я около месяца назад пришла, смотрю, а у него лицо закрыто целлофаном, испугалась, вызвала скорую. Приехали, ногу перемотали, в больницу не забрали. Я и в соцзащиту звонила, они приезжали, но пока ничего не изменилось.

Спрашиваю бедолагу, почему хотя бы на зиму не согласится переехать в дом-интернат в один из райцентров Тверской области – Вышний Волочек или Ржев, как это ему предлагали в Доме милосердия. Ясно ведь, что практически обездвиженный он околеет зимой в этой конуре.

– Не верю я им! – обобщает всех соцработников упрямец. – Не хочу я в другой город, хочу в Твери жить. Пусть мне регистрацию сделают, выделят комнатку на первом этаже, на второй не заберусь.

Слышать это странно. С одной стороны, по нашему разговору было не похоже, что он махнул на себя рукой. С другой, сам же себя и обрекает. Повторю: в конуре даже сейчас, когда минус лишь немного перешагнул плюс, холодно как в склепе. И ведь не переубедишь. Вспоминаю о своем посещении дома-интерната для престарелых и инвалидов под тем же Ржевом, неплохо ведь там для стариков все устроили, честное слово! Но Евгений не верит, продолжает злиться и на соцработников, и на врачей, которые «лишили» его ноги и пальцев. Хотя на самом деле они его и спасли.

Кто тут крайний за милосердием?

Но жалко ведь человека. Сразу после визита к Евгению я позвонил в ГБУ «Дом милосердия». Замдиректора этого учреждения Ольга Смирнова сказала, что Евгения Трошкова знает, он действительно долгое время жил у них:

– Я помню его, да. Дело в том, что мы подготовили ему все документы, все сделали, и он от нас самостоятельно ушел, написал заявление. А мы его хотели оформлять в дом-интернат, но он отказался…

– А сейчас есть возможность ему помочь?

– Дело в том, что у нас в отделении стационара на данный момент находится 20 человек, он полностью забит, и на очереди еще пять человек. И хочет ли он к нам? Он уходил и сказал, что «я сюда особо сильно не хочу и не вернусь».

– Так что ему сейчас-то делать? Ходить не может, нога кровоточит, сам себя перевязывает…

– У нас только доврачебная помощь и по назначению терапевта. А так ему нужно обратиться в больницу, и больница уже с нами свяжется.

– Как он может обратиться в больницу, если обездвижен…

– Ну… Вы можете ему помочь.

– То есть именно нам надо позвонить в больницу? – немного опешил я, но сразу осознал, что замдиректора «Дома милосердия» права, и устыдился того, что сразу не позвонил врачам, а попытался переложить эту ношу на ее плечи.

Позвонил руководству в Тверской станции скорой медицинской помощи, описал ситуацию, дал «адрес» конуры Евгения. В скорой обещали прислать к Евгению бригаду медиков и осмотреть инвалида. Однако пояснили, что если он сам откажется от госпитализации, насильно они его заставить отправиться в больницу не смогут. Учитывая злость Евгения по отношению к врачам, ожидать можно и такого исхода. Надо ли говорить, что мы продолжим следить за этой ситуацией.

Читайте продолжение истории: после публикации Tverigrad.ru В Твери спасли замерзающего инвалида, поместив его в Дом милосердия. В стационаре с четырехразовым питанием Евгений Трошков сможет пробыть полгода

Тем временем следственное управление СК России по Тверской области организовало проведение проверки, чтобы выяснить, оказывала ли соцзащита всю необходимую помощь Евгению.