Добрый воин Каллистрат: первый священник Антарктиды стал владыкой в Тверской области

Корреспондент Tverigrad.ru встретился с человеком с удивительной судьбой.

Пять месяцев назад правящим Преосвященным архиереем Бежецким и Удомельским, главой Бежецкой епархии был назначен архиепископ Каллистрат. По сану к нему принято обращаться «владыка». Корреспондент Tverigrad.ru встретился с архиереем и понял, что это человек удивительной судьбы, чья жизнь полна испытаний и приключений, о которых можно хоть книгу писать, хоть фильм снимать.

Как Владимир стал Каллистратом

Владыка Каллистрат родился в Москве 50 лет назад. В то время это был просто мальчик Володя. Володя Романенко. Кстати, корни у него с Кубани. Прапрадед Прокофий Никифорович Романенко за участие в войне 1914 года отличился настольско, что получил все четыре степени «Солдатского Георгия». Это была большая редкость. Даже офицеры обязаны были первыми отдавать ему воинское приветствие…

Практически вся его семья в итоге оказалась тесно связана с Верой и Православием. Мама, Тамара Федоровна, уже будучи в преклонном возрасте стала монахиней, сестрой Варварой. Сестра Светлана – церковный регент. Брат – священник, отец Федор. Сам же юный Владимир сначала и не думал, что свяжет свою жизнь с Церковью.

– Все ребята в детстве мечтают кто в летчики, кто в сыщики пойти. А я ходил в морской клуб, мечтал быть моряком. После 8 класса собирался поступать в мореходное училище, готовился, нормы ГТО сдавал, борьбой занимался, боксом немного, но сильно не увлекался, в конце концов тренировки я забросил. Мама не пустила тогда в мореходное, сказала: «10 классов закончишь и иди куда хочешь». А когда я закончил 10 классов — поступил в семинарию,

– мягко улыбается владыка Каллистрат.

Человек это очень обаятельный, с умным, добрым, понимающим взглядом. Высокий, крепкий, руки – как у молотобойца. На обрамленном бородой лице читается некая печаль, или грусть от пережитых им испытаниий и приключениий. Или грусть о том, что их теперь ему не хватает.

Каллистратом он стал в апреле 1995 года. Этим именем при постриге в монашество в честь святого мученика его нарек наместник Свято-Троицкой Сергиевой лавры Феогност.

– Это имя из Священного Писания. Означает «добрый воин»,

– объясняет архиерей.

Многие «гражданские» после этого путались и не знали как его называть, ведь был он Владимиром, а тут – Каллистрат. Пришлось молодому монаху даже имя в паспорте менять. С тех пор он официально, как гражданин, Каллистрат Сергеевич Романенко.

– Когда мне довелось зимовать в Антарктиде, полярники собрались, суровый народ, и спросили: «Как к тебе обращаться то?». Я говорю: «Каллистрат зовут». Они: «А обращаться то как к тебе? Как тебя называть? Батюшкой что ли?». А мне было тогда 29 лет. «Да какой ты нам батюшка, пацан молодой?». Уже потом, как обосновался, подходили каждое утро, жали руку, улыбались и говорили: «Здравствуйте, Каллистрат Сергеевич»,

– вспоминает суровые времена владыка.

Впрочем, до Антарктиды после пострига молодому монаху было еще далеко – 8 лет. Но и до суровой Антарктики на долю его выпало немало испытаний (читайте об этом ниже, – Ред.).

Спрашиваю владыку, не рано ли он принял постриг, решил стать монахом. Ведь на тот момент ему было всего 20 лет!

– Я прекрасно понимаю, что это крайне серьезное решение. И, к сожалению, есть печальные случаи, когда в этом возрасте постригают людей, а они потом оставляют этот подвиг. Но, слава Богу, уже 30 лет ношу это имя, Каллистрат, и даст Бог буду до конца своей жизни носить. Мне сказали — Господь тебя призывает. И призывает, очевидно, не к курорту какому-то, а к служению. Которое будет сложное, непростое, разное. И ты сам понимай, пойдешь или нет. Но это было мое решение. Конечно, в чем-то я был не готов. Мне пришлось, как говорится, в дороге пересматривать свои приоритеты. Слава Богу, что Господь сохранил меня. Это только Божья милость. В результате у меня есть своя твердая платформа, на которой с Божьей помощью я стою. Что я хочу служить Богу в лоне Русской Православной Церкви.

Анзерские отшельники

В возрасте 28 лет, будучи уже пресвитером, Каллистрат столкнулся с первым суровым испытанием в своем служении. Он был направлен служить на Соловецкий архипелаг в Белом море, на Анзерский остров, Анзер. Место необитаемое, Крайний Север. Несколько веков назад на острове были основаны первые скиты Соловецкого монастыря. После революции их участь была незавидна, здесь появились лагеря. Вновь монахи в Свято-Троицком скиту на Анзере появились лишь в начале 2000-х.

– Это святая земля, это честь там служить,

– объясняет архиерей.

В скиту их было двое: Каллистрат и иеродиакон Лазарь. Кстати, они до сих пор дружны и относятся друг к другу с большим уважением. Так вот, жизнь на острове оказалась голодной, холодной, действительно суровой. Последний пароход приходил туда в сентябре, а потом – лишь 15 июня. Монахи прибыли туда, запасшись двумя сумками консервов и другой снеди. Вскоре все это кончилось.

– Я помню, однажды просто нажарил себе большую сковородку лука, поел, – улыбается владыка. Даже лук на Анзере был за счастье.

Жили монахи в двух домиках метрах в 400 друг от друга, дровами сами запасались как могли.

– И вот я прихожу к брату Лазарю в мороз, говорю: «Печка дымит, посмотри». Сам я ведь городской, ну ничего в этом не понимал. Он отвечает: «Мороз, и уже не разберешь ее. Не пойду». На следующий день еле уговорил его, он пришел, достал какую-то железку из трубы, говорит: «Теперь дымить не будет». Это была заслонка дымохода, а я-то этого и не знал, – смеется бывший отшельник.

Рассказывает о том, что зимой снег заметал полы в доме через щели и даже не таял. Жилье только построили и не проконопатили.

– Я начал замерзать. И тогда сделал палати высотой 1 метр 40 сантиметров. До потолка оставалось 70 сантиметров, чтобы можно было сесть на них. И вот там был «Ташкент», жара. Иногда так джарко становилось, что я выходил наружу и спал на снегу в спальнике. Потом замерзну, глаза открою — Северное сияние! И уходил обратно, там где у меня печка и тепло.

Вскоре у монахов закончились керосин и солярка. И они научились делать лучины. При них и читали. Одной из книг, которую, слушая завывание ветра в суровую зиму, изучил под слабым светом лучины Каллистрат, было сочинение о жизни великого мореплавателя, одного из первооткрывателей Антарктиды Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена. И, представьте себе, вскоре и сам Каллистрат отправился в Антарктиду, на самую северную российскую антарктическую станцию «Беллинсгаузен», расположенную на острове Кинг-Джордж, или Ватерлоо, в составе Южных Шетландских островов. Совпадение? Скорее – судьба!

Первый в Антарктиде

Отец Каллистрат стал первым священником в Антарктиде. В прямоми смысле слова – первым! Направлен он туда был в 2003 году. В Горно-Алтайске плотниками был срублен храм, который, в итоге, и доставили морем в Антарктиду на судне «Академик Сергей Вавилов».

– На берег сгружали бревна для храма руками. Трое суток. Было очень тяжело,

– объясняет владыка.

А собирали храм 60 дней. Назвали его церковью Святой Троицы.

Отец Каллистрат провел в Антарктиде две зимовки подряд, что очень сложно даже для опытных полярников. Всего, вместе с ним, там было девять человек.

– По сравнению с Анзором там вообще цивилизация была. Представляете – нас там повар кормил!

– шутя говорит архиерей.

Жил он там в отдельном домике на горушке рядом с церковью. Вспоминает о ветре, сила которого достигала 40 метров в секунду.

– На него можно лечь. Откидываешься, и не падаешь. Непередаваемое чувство!

Показывает фотографии с огромными коллониями пингвинов, морских котиков и тюлетей.

Их там просто не счесть. Объясняет, что земли это заповедные. Приезжая на Большую землю полярники даже окурки об ладошку тушат и кладут в карман – это привычка. Потому что, если ты бросишь окурок, или другой мусор на Антарктиде — это криминал. Экологи строго за этим следят. Но главное на Антарктиде – это люди, полярники.

– Самая большая проблемма — психологическая совместимость. Одни и те же люди день, два, неделю, месяц… У нас инженер механик-водитель всегда приходил на трапезу вовремя. И у него место было в столовой сразу у входа. И вот он сидит, кушает. А врач всегда опаздывал. И у него была привычка как только зайдет – высмаркиваться. А рядом сидит человек кушает. И он, инженер, это делал на завтрак, на обед, на ужин, сегодня, завтра, каждый день. Через месяц там можно было между ними бумажку поставить, и она бы воспламенилась от напряженности. Впрочем, конфликта на произошло. Там очень все сплоченные. Как-то иду с горки на ужин, смотрю – возле госпиталя начальник станции Олег Сергеевич Сахаров ковыряется с лопатой. Перемерзла труба, в госпитале нет воды, надо откапывать, греть. Я поел, добежал до своего домика, подрясник скинул, «комбез» одел, лопату взял, выбегаю и смотрю — вся станция здесь! Никто никого не предупреждал, никто никого не просил. Все стоят с лопатами, а до трубы было метра три снега. Мы докопались, постучались — забито. И пошли вдоль этой трубы в стороны. Принесли большой газовый баллон, к нему приделана горелка, начальник первый стал прогревать, потом мы, остальные, каждый по полчаса. К четырем утра вода была. И таких историй сплоченности много,

– с уважением говорит о жизни полярников владыка.

Говорит, что стал для этих людей своим, они приняли его в семью, уважали.

– Я с удивлением это замечал. Сначала даже со страхом смотрел на этих суровых бородатых мужиков и понимал, что с ними ничего изображать из себя не надо, надо быть таким, какой ты есть. Думал – ну кто я, я моложе, чему я их буду учить? Но, нет, меня слушали и слушались. Я помню однажды один что-то там про веру начал говорить не подумав, я ему запретил. А ему нельзя было ничего запрещать, он такой авторитетный и немного нервный. А я говорю: «Не смей, я запрещаю тебе, вообще так никогда не говори! Вера не ваша, или чья-то наша. Или ты не православный? Или ты отрекся от веры? Чтобы никогда больше такого не слышал!». Все напряглись, никто не смел так с ним разговаривать. И все были удивлены когда он сказал: «Ну прости, прости».

Кстати, отец Калистрат стал не только первым священником в Антарктиде, но и первым, кто провел там обряд венчания чилийца Эдуарда и девушки из Санкт-Петербурга Ангелины.

После Антарктиды владыка Каллистрат был устроителем монашеского скита и пасеки при нем в Усть-Коксинском районе Республики Алтай, затем был избран епископом Горноалтайским и Чемальским, после – Преосвященным Новороссийским и Геленджикским. И вот стал правящим Преосвященным архиереем Бежецким и Удомельским.

– Я уже объехал все 13 районов Бежецкой епархии, где служил в храмах. Везде встречаю только поддержкку. Вижу понимание и бескорыстную поддержку со стороны митрополита Тверского и Кашинского Амвросия, поддержку от губернатора Игоря Михайловича Рудени, от глав муниципальных образований. Это очень радостно и очень обнадеживает, – искренен владыка Каллистрат. В миру – Каллистрат Сергеевич Романенко, 50-ти лет от роду, человек с удивительной судьбой.

Читайте две части интервью Tverigrad.ru с митрополитом Тверским и Кашинским Амвросием:

– Часть I. Тверская самобытность, «крёстные лёты» и жизнь священников во время коронавируса.

– Часть II. Служба в армии, обет безбрачия и личная жизнь архиерея.