Маленького мальчика больше двух лет прятали среди монахов-отшельников в Тверской области (видео, фото)

Отец увез сына без согласия матери за 6000 километров от дома и поселился в полузаброшенной деревеньке.

Около полуночи 2 марта в Твери после трехлетней разлуки встретились 4-летний мальчик Сережа и его мама Наталья. Женщина приехала из Магадана, а ее сынишку привезли из деревеньки в Тверской области. 22 июня 2014 года Сережу под предлогом «побыть вместе на выходных» забрал его отец Василий, на тот момент уже разведенный с Натальей. Забрал и увез из Магаданской области в неизвестном направлении…

Поиски шли по всей России – полиция, следственный комитет, волонтеры, родные сбились с ног, но местоположение мальчишки никак не могли установить. И вот спустя 2 года и 7 месяцев поиски увенчались успехом. Вечером 28 февраля сотрудники угрозыска УМВД России по Тверской области, увязая в снегу, добрались до глухой деревеньки, подошли к дому, отвлекли Василия и забрали Сережу. Через несколько дней плачущая, счастливая Наталья обняла сына, которого доставили в областной реабилитационный центр для несовершеннолетних.

– Сережа меня узнал, через несколько минут мы уже играли, смотрели фотографии, видео с его участием, – на следующее утро после встречи с сыном поделилась Наталья с корреспондентом Tverigrad.ru. – Он пока только духовно меня чувствует. Контакт, общение нужно начинать буквально с нуля.

Наталья рассказывает, что безумно боялась за своего сына. В том числе из-за его отца. «Разошлись мы, когда Сереже было 1,5 года, я стала устраиваться на работу, и Василий избил меня до полусмерти. Мы с сыночком убежали в поселок под Магаданом, но он и там нас нашел. Суд определил место жительства ребенка со мной, но Василию закон не писан, – тихо рассказывает женщина, замолкает, а потом еще тише говорит: – Перед случившимся он стал ходить в своем поселке к некоему батюшке, пытался мне всучить религиозную литературу, какие-то травы непонятные приносил. Потом начал звонить и говорить, что его демоны в подполье утаскивают. Утверждал, что к нему приходит дьявол, какой-то голос ему говорит, что его заберет в ад. Якобы и меня он видел в образе беса. Представляете, что мне на ум шло, когда они пропали? Такой ужас никому не желаю пережить».

Наталья до сих пор не знает, где, в каких условиях, с какими людьми жил ее мальчик все это время. Корреспондент Tverigrad.ru выехал на место, чтобы ответить на эти вопросы.

«Вы там поосторожнее»

Деревня, в которой почти три года жили мальчик с отцом, находится в 200 километрах от Твери, в Селижаровском районе, на берегу речушки Большая Коша. Зимой и в распутицу добраться сюда крайне сложно. Машина буксует, добрые люди вытаскивают ее трактором, дальше несколько километров -пешком по лодыжки в снегу.

По пути попадается еще одна деревенька, обжитая. Там не в курсе, что в 1,5 километрах от них отец почти три года прятал от матери ребенка. Но о соседях своих говорят охотно, хоть и с некоторой опаской.

– Лет 10 назад там появился монах Кирилл, купил домик, участок, стал жить, – рассказывают местные. – Постепенно к нему начали подтягиваться другие монахи, в основном из Оренбурга. Дома строили рабочие в рясах, якобы братия, которых монастырь прислал. Монахи монахами, а все руки в наколках, а на боках ножички висят.

В деревне вспоминают, как постепенно полузаброшенное место на берегу Большой Коши преображалось монахами-переселенцами. Появились молчаливые женщины в черном: «При встрече все глаза отводили, головы опускали, не общались ни с кем. Мужики в рясах потом стали ходить в камуфляжах. Те, кто приезжал с Магадана и Оренбурга, почему-то просили никому не говорить, что они здесь».

– С одним из них, оренбургским монахом Анатолием, у меня конфликт был, драка, – рассказывает Виталий, который почти 20 лет назад перебрался сюда вместе со своей женой и детьми. – У него коз 50 штук, а наша собака к ним подбежала, так он выскочил, стал кричать, что перестреляет собак. Я его в поле встретил, ну и… по роже «туда-сюда». Он нож достал… Разошлись в итоге. Потом уже на Прощеное воскресенье он звонил, мирился, сена просил продать.

Еще в деревне вспоминают, что якобы монах Кирилл, который и основал «общину», предлагал посмотреть два диска.

– Первый – о религии, о том, что на Урале живет какая-то община, о том, что надо отказываться от цифр, телевизоров, что дети не должны ходить в школу и так далее, – вспоминают местные. – Второй диск про Путина, чистая антипропаганда. Мы диски вернули, не захотели связываться.

«Мы живем и не знаем, во что это выльется, да и вы там поосторожнее», – с опаской напутствовали меня селяне.

Шпионские игры

«Обитель» монахов оказалась обычной деревушкой, ласково огибающей изгибы Большой Коши. Летом здесь потрясающе красиво, зимой – пустынно и одиноко. От развилки идут две дороги: направо, к домам дачников из Москвы и Санкт-Петербурга, и налево, туда, где, как говорят, и живут монахи. Первыми на пути попадаются супруги-пенсионеры Юрий и Марина. Говорят, что о монахах наслышаны.

– Вообще мы с ними не общаемся, они то ли староверы, то ли монахи, – машет рукой Юрий. – Не мешают нам, беспокойства не доставляют, живем тихо-мирно. Ну так, бывает, «чертей гоняют» – молятся у себя, в церковь не ходят. Ну, это их дело. Проблем от них нет.

За высоким металлическим цельным забором – новенький дом, во дворе стоит «Нива» с краснодарскими номерами. На порог дома выходит мужчина в черной рясе и скуфье – головном уборе. Не знаю, монах или нет, но, увидев меня, он юркнул обратно в дом, по пути крикнув, что во дворе злые собаки. Собак во дворе не оказалось, из дома мужчина при мне больше не выходил.

На окраине деревни стоит самый большой дом с бирюзовыми наличниками. Во дворе лает алабай, у ног вьется лайка, рядом стоят УАЗ и “Лада-Гранта” с московскими номерами. Здесь живет тот самый Кирилл, первый монах в этих краях.

– Вы там съемку ведете? Положите сумку в сторону, – раздается окрик из хлева, возле которого пасется корова. Выполняю требование, распахиваю куртку, даже руки в стороны, как на обыске. Выходит рыжебородый еще молодой мужчина, цепко осматривает, «шарит» глазами на предмет «жучков». «Что за клепки?» – видимо, подозревает, что среди заклепок на куртке притаилась скрытая камера. Третьесортный шпионский роман, да и только.

– Доверия нет, честно говорю, – объясняет Кирилл, оказавшийся Александром. Выясняется, что раньше он действительно был иноком, но потом вернул себе мирское имя. – Никакие мы не старообрядцы, просто православные. А нас чуть ли не сектантами называют.

Александр наотрез отказывается говорить и скрывается в доме. Сумку с аппаратурой начинает жевать подоспевшая лошадь. К забору подходит темноволосый жилистый мужчина. Тот самый Василий, отец ребенка.

– У меня очень серьезная ситуация – сына забрали, по живому оторвали, – на ходу, спеша к УАЗу, говорит он. – Буду за Сережу дальше бороться, как получится…

Василий запрыгивает в УАЗ и, перед тем как захлопнуть дверь, важно объясняет: «Я обещал эксклюзивное интервью Первому каналу, ни с кем до тех пор общаться не буду!». К нему присоединяется Александр, уезжают.

Из дома выходит женщина, представляется мамой Александра Натальей Георгиевной. Разговор ведем на расстоянии, кажется, одно неосторожное слово – и она скроется. Хвалит Василия:

– Я не видела такой матери, чтоб так хорошо заботилась о ребенке. Вася настолько человек ответственный, а о ребенке как заботится! Фрукты у мальчика не переводились, Вася сам пельмешки ему ляпает, вся одежда хорошая, игрушки, велосипед, самокат, саночки. Мальчик воспитанный, принес мне что-то, я говорю: «Спасибо» – а он: «Не спасибо, а “спаси Господи” правильно говорить». Потому что Вася православный, они каждый праздник ходят на службу, ребенок молитвы знает и молится.

Стоило затронуть вопрос о местном житье-бытье, монахах, Наталья Георгиевна уходит. Деревня окончательно пустеет.

Беременная корова и ревнивая лошадь

Вернувшись в Тверь, я узнал, что Александр звонил моим коллегам, говорил, что мне «задали жару», оставил телефон: «Захочет – пусть позвонит, но лучше бы не звонил». Я перезвонил.

– Я обещал, что тебя найду, я свое слово сдерживаю, – заявил бывший инок, продолжая играть в разоблачителя шпионов, «чудесным образом» раздобыв всем известный телефон редакции. Свое поведение во время нашей встречи он объяснил по-деревенски просто: “Просто так всё получилось: корова беременная скачет, ты еще тут со своими вопросами, сутолока такая. Ты понимаешь, она с рогами – если бы она что-то с тобой сделала? Там лошадь тоже… Лошадь ревнует корову ко мне, корова ревнует ко мне лошадь, а ты между ними стоишь. Надо учитывать специфику объекта, на который ты пришел!”

Прежде чем ответить на вопросы о монахах, Александр предупредил: «Только за свои слова отвечай!»

– Я не собираюсь ваши слова перевирать.

– Для меня это очень важно, потому между нами и напряг. Я был иноком. Инок – это монах без обета, который может в любой момент воспользоваться возможностью семейной жизни, начать семейную жизнь. Я попросил, чтобы в соответствии с церковными понятиями меня отпустили, чтобы я семейную жизнь начал, на которую я имел духовное право. Потому что я не давал Богу обета безбрачия.

– Что за монахи рядом с вами живут?

– Монахов ты видел? Я не видел. Раньше, когда я был иноком Кириллом, ко мне приезжали и со мной жили те монахи, с которыми я до сих пор общаюсь по телефону, интернету. Сейчас здесь нет никакой общины.

Зашел разговор и о Василии.

– Я дал ему возможность перевести дух, обогреться, в душу не лез. Потом узнал, что он в разводе. Не знал, что мать ищет мальчика.

На вопрос о том, что за диски он давал смотреть местным, резко ответил: «Первый раз об этом слышу! Это неправда». Когда в приступе панибратства бывший инок начал называть меня «братаном», наш разговор завершился.

Долгая дорога домой

Совсем скоро Сережа вернется с мамой домой, в один из поселков Магаданской области. «Мы исполнили поручение судебного пристава-исполнителя УФССП России по Магаданской области о передаче несовершеннолетнего ребенка матери согласно решению Хасынского районного суда Магаданской области», – поясняет помощник руководителя УФССП России по Тверской области Татьяна Шахова.

Ясно одно: точку в этой истории ставить рано. Мальчишку любят, готовы заботиться о нем и отец, и мать. Что двигало Василием и почему он увез Сережу в глушь? Пока ответа на этот вопрос нет. Мальчик здоров, общителен, очевидно, что отец о нем заботился. Но пережить то, что испытала мать ребенка, днями и ночами искавшая сына почти три года… Такого и врагу не пожелаешь.

– У Сереженьки стресс, новые люди, задают вопросы… – напоследок пояснила Наталья. – Надо подождать. Он у меня общительный, болтаем обо всем, но только не о том, где он жил почти три года. Пока мы этой темы не касаемся…