Никита Маликов. Почему архитекторов считают странными людьми, но на самом деле они – супергерои

Кто создает самый дорогой в истории человечества продукт и существует ли город мечты молодого и амбициозного архитектора.

Получив приглашение стать участником проекта «TVERTЕАM. Истории успеха», архитектор Никита Маликов слегка смутился. Но в этом смущении не было кокетства:

– Я рад оценочному мнению со стороны, но сам себя не имею права оценивать. Ни свои достижения, ни творения. Моя профессия и всё, что я делаю, ориентированы на внешних потребителей. Единственное, могу оценить ремонт своей квартиры, который делал сам. Да, он неплохой по отзывам гостей. А то, что делал для большого количества людей, не могу. Они должны оценивать. Это как в социальных сетях: если большинству нравится – хорошо. Значит, у меня много лайков. Если не нравится, значит, много дизлайков, скажем так. Если оценивать меня как бизнес – да, он успешен. На жизнь хватает, на путешествия два раза в месяц тоже. Конечно, хочется больше – и свой самолет иметь, и домик на берегу моря. Но это такие долгоиграющие планы лет на 20–30 вперед.

Но есть и третья сторона, о которой Маликов рассказал уже при личной встрече. Он называл ее самомнением, своим собственным ощущением самого себя. «Тут у меня всё зашкаливает. Для многих друзей это стало уже поводом для подколов. Тут уже я какой-то синтез эгоиста и интроверта. Но это издержки профессии. За последние годы у меня были нервные истощения из-за перегрузки от работы, внешних факторов и личных ситуаций. Я много раз «падал» – совершал ошибки в той или иной сфере, но потом снова и снова брался за дело, часто через боль и апатию. Делал очень сложные вещи и проекты, в которые никто не верил, а некоторые не боялись высказывать это мне в лицо. Порой, сам отчаивался. И добивался определенного успеха. А дальше как в кино: под красивую музыку уходил в закат победителем и начинались титры. Такие моменты сильно отразились на моем характере, можно сказать, что они сформировали мою личность», – откровенен Никита.

Многие считают архитекторов людьми странными. Возможно, из-за того, что в их жизни не было ни одного из них. Действительно, эта профессия крайне дефицитна. Никита Маликов навскидку называет цифру порядка 12 тысяч профессионалов, которых не хватает на рынке труда. «Это только для муниципалитетов нашей страны, частные организации я даже не упоминаю», – уточняет архитектор, добавляя, что нейрохиругов в России гораздо больше, чем его коллег.

– Почему нас считают странными людьми? – отвечает вопросом на вопрос Никита и задает свой: – Какова вероятность в Твери в баре встретить менеджера, юриста, экономиста? Думаю, что 95%. Еще 5% я оставляю на то, что люди этих профессий иногда работают и не успевают зайти в бар. А вот вероятность встречи с архитектором примерно 0,000125% – я специально посчитал. Работа по 12-15 часов в сутки (выходных, кстати, у нас нет), постоянные командировки и стройки. Как люди успевают о нас составить мнение, если никогда нас не видят – не понимаю. Да, до определенной степени архитекторы на своей волне. На это влияет много факторов. Во-первых, блокировка от человеческого мнения. Понимаете, архитектор создает самый массовый продукт потребления в жизни человека. И самый дорогой в истории человечества – здания, благоустройство, инфраструктура и так далее. С архитектурой вы сталкиваетесь, пожалуй, чаще, чем дышите. Вот сейчас мы с вами разговариваем на улице города и контактируем ногами и глазами с архитектурой. Соответственно, когда ты создаешь этот продукт, каждый хочет высказать о нем свое мнение. Если работать над домом для одной семьи, тебе надо выслушаешь мнение четырех-пяти человек. Но когда ты создаешь здание или комплекс для 300–500 семей или, например, железнодорожный вокзал с проходимостью 40 тысяч человек в сутки, ты услышишь мнение всех этих людей. Не хватит жизни, да и нервы сдадут. Поэтому со временем начинаешь абстрагироваться и фильтровать. Вероятно, отсюда образуется некая странность.

Например, для архитектора норма прочитать вечером книгу в 200 страниц и еще составить конспект самого важного из прочитанного для совещания. Постоянный поток информации – часть профессии, нужно уметь искать ценное. Еще мы фильтруем разговоры. Иногда попросту не слышим собеседника в полуметре, если он говорит не имеющие значения вещи. Кстати, поэтому архитекторы очень долго влюбляются и ищут вторую половинку. Нужно найти наполненного жизнью и смыслами человека, способного не производить тот самый «белый шум». Так что психотип архитектора в глазах обычного человека выглядит немного странным. Впрочем, у этого явления есть побочный эффект. Поскольку профессия требует постоянного изучения информации, мозг тренируется без остановки и стареть начинает очень поздно. Средний возраст жизни архитекторов – 90 лет.

Никите Маликову 32 года. Десять лет назад он дал свое имя архитектурному бюро, в портфеле заказов которого проекты для многих российских городов и нескольких европейских стран. Компания занимается в том числе научной и исследовательской деятельностью, налаживает международные связи, а сам Маликов является признанным на национальном уровне экспертом отрасли.

Один из успешных проектов молодого архитектора – реновация бывшего пожарного депо в знаменитом Морозовском городке Твери. Именно у стен построенного в 1901 году здания из красного кирпича во Дворе Пролетарки мы и встретились с Никитой. «В этом проекте не только моя заслуга, но и собственника здания, который лично принимал участие в создании. Идеальный момент синергии, когда все стороны были заинтересованы в преображении конкретного места. В идеале так должен выглядеть город. Чиновники, инвесторы, жители встречаются и договариваются, вместе хотят создать что-то выдающееся, что-то нестандартное. Ну, или хотя бы стандартное. Просто сейчас у нас в России, да и в Европе каждый тянет полотно на свою сторону, чтобы какие-то личные выгоды получить, поэтому и не получается такой синергии», – переходит от частного к общему Маликов.

То самое пожарное депо, реанимированное Никитой Маликовым

Морозовский городок, который местные жители чаще называют Морозовскими казармами, был построен в 1856 – 1913 годах. Архитектурный комплекс общественных, промышленных и хозяйственных зданий «Товарищества Тверской мануфактуры» считается одной из первых в России попыток создания микрорайона в современном понимании этого слова.

– Образцовый микрорайон, где такого соотношения качества, возможного на тот момент времени, и архитектурной мысли по-прежнему никто не может добиться. В шаговой доступности – школа, училище, библиотека, досуг, питание, работа. Где вы сейчас увидите новые микрорайоны в России и мире, в которых буквально в тапочках вы сможете посетить все основные места? А это было сделано 150 лет назад! – восхищается Никита Маликов. – Комплекс нужно восстанавливать и придавать ему статус культовости. Я понимаю, что здесь около 100 зданий, из которых только половина не имеют статус памятников. И земля у разных собственников. Тем не менее здесь можно создать что-то новое, креативное, интересное. И снова к вопросу о синергии.

Как их всех объединить, как сделать так, чтобы все были услышаны, – очень важная задача. Это колоссальная работа по вовлеченности людей. И плюс финансирование. Получить деньги, чтобы всё сделать, вполне возможно – не могу сказать, что это суперсложная и невыполнимая задача – но важно, чтобы они были потрачены с умом. Не просто навести лоск и сохранить здания. Не ищите пафоса, но эта территория способна стать новым драйвером развития Твери. Это будет самый большой объект девелопмента в России на данный момент, аналогов которому нет. Но все боятся к этому подступиться. Как в свое время к Олимпиаде. Но ничего, сделали, провели Игры. Боялись, паниковали, дрожали, но вводили объекты. И здесь должно быть так же. Нужен решающий рывок: начинаем и разбираемся по ходу.

По словам Никиты Маликова, архитектура – это в первую очередь инженерная профессия, а не творческая. Собственно, само слово «архитектор» в переводе с латыни означает «строитель, мастер», даже «плотник». «И всегда архитекторы отвечали за весь процесс строительства, от начала и до конца. В большинстве стран мира так и остается: архитектор – главный человек на стройке, который ведет весь процесс. Более того, сегодня в Европе архитектор сам нанимает подрядчиков для строительства и вводит объект в эксплуатацию. В России нашу деятельность сузили, потому что у нас сильное строительное лобби, которое хочет быстро возводить типовые дома. Архитектор им не очень и нужен, поэтому профессию несколько ужали. Но сейчас благодаря поддержке государства наблюдается новый виток востребованности профессии.

Плюс архитекторы сейчас еще и исследователи в глобальном плане. Процессы, происходящие в городе, психология и менталитет населения, вплоть до технологии устройства ресторанов, баров, торговых центров, – этим всем занимается архитектор. Наша задача придумать, чтобы человек чувствовал себя комфортно, уютно в определенной ситуации, поэтому мы всё просчитываем. Мы даже умеем просчитывать эмоции людей и даже задавать те, которые нужны», – объясняет, чувствуя себя конструирующим будущее супергероем, Маликов.

Архитектор новых времен, созидатель окружающего пространства, отчаянный апологет гармонии. Гармонии, востребованной уже сегодня и смотрящей на десятилетия вперед.

Никита постоянно в разъездах – проекты, конкурсы, лекции, круглые столы. Логичный вопрос, какой из российских городов наиболее динамично развивается в плане архитектуры и современных тенденций урбанистики. Маликов пожимает плечами: «В каждом городе есть что-то, ради чего стоит приехать. Нет ни одного города, где все идеально».

– Казань сильна по работе с благоустройством и досугом людей. Новые дома культуры, библиотеки и гектары парков для совершенно разных категорий – от скейтеров до пенсионеров. Тула идет по пути создания креативных кластеров, и это уже рабочие места, которые генерируют доход. Белгород, по сути, был стерт с лица земли, а сейчас становится одним из самых удобных городов, восстанавливая комплексно улицы, работая с бизнесом, делая свой определенный каркас, ударными темпами работая с транспортом. В Екатеринбурге очень инициативное сообщество. И это не власть, а именно активисты – сами жители активно восстанавливают город, устанавливают памятник конструктивизму, создают кластеры. В каждом городе есть что-то выдающееся. А города моей мечты, где все идеально, не могу назвать, – улыбается архитектор.

«Это нам кажется, что ничего не происходит, когда сидим здесь. Если проехаться по России, то можно увидеть, как развивается страна. Причем достаточно ударными темпами. И Морозовские казармы должны стать нашей территорией, ведь там, где нет стройки, жизнь умирает. Нужно, чтобы здесь стояли краны, чтобы, взлетая на квадрокоптере, ты видел 100 кранов на горизонте. Тогда жизнь вернется в Тверь», – снова возвращается к глобальному проекту в родном городе Никита Маликов.

Архитектор не может назвать самый удачный проект своего бюро за десять лет, выделить что-то отдельно по площади, объемам инвестиций или социальной значимости. На днях он вернулся из Ижевска, где ввели в эксплуатацию первый участок двора большого жилого комплекса. «С момента, как мы начали проектировать двор, до ввода этого небольшого кусочка прошло два года. Два года каждый день мы засыпали и просыпались с мыслью о нем. Представляете, насколько это длинный промежуток? Ты обдумываешь каждую деталь, которая, может быть, выглядит незначительной для обычного человека: лавка, клумба, плитка, – но ты к этому относишься как к ребенку. Каждый проект – это наш ребенок, – рассуждает Маликов. – Есть проекты на 300 тысяч квадратных метров, есть и на 50, и я не могу назвать какой-то самым любимым, самым успешным. Горжусь всеми и рад, что они доведены. Но еще есть большой пласт того, что осталось в чертежах. Так называемая бумажная архитектура: мы их создали, нарисовали, но проекты по той или иной причине остановились в развитии. Например, из-за пресловутой нехватки финансирования. Их тоже можно назвать успешными, хотя их никто никогда не увидит и не реализует. А силы, нервы, знания потрачены».

– Я согласен, что был удачлив в выборе профессии. При этом уже размышляю, куда пойду дальше, потому что архитектура не будет для меня основой на протяжении всей жизни. В эпоху развития цифровых технологий архитекторы станут не нужны. Нас заменят алгоритмы, которые будут проектировать дома. Предполагаю, моей профессии осталось существовать 25–30 лет. Что будет со мной дальше, пока не знаю, но архитектура дает большой плацдарм, чтобы развиться, – герой проекта «TVERTЕАM. Истории успеха» задумывается буквально на одну секунду. – Например, уже сейчас я прекрасно понимаю, что нужно, чтобы открыть, например, бар: дизайн, логистику, стоимость. Благодаря знаниям могу его быстро открыть. И так во многих нишах.